Пушкин, потомок Рюрика

«Михаил Феодорович был сын знаменитого боярина Феодора Никитича, некогда сосланного царем Борисом и неволею постриженного в монахи… — пояснял Александр Сергеевич. — Юный Михаил по женскому колену происходил от Рюрика, ибо родная бабка его, супруга Никиты Романовича, была родная сестра царя Иоанна Васильевича».

Вспомним, что и сам поэт по женской линии приходился потомком первому русскому князю. Видимо, знание фамильных преданий и дало Пушкину право как-то заметить великому князю Михаилу Павловичу Романову, брату Николая I: «Мы такие же родовитые дворяне, как Император и Вы…»

На самом же деле пушкинский род намного древнее Романовых. Первое и единственное упоминание в летописях о родоначальнике дома Романовых — боярине Андрее Ивановиче Кобыле — относится к 1347 году, когда он был послан в Тверь за невестой для великого московского князя Симеона Гордого. Невеста же — княжна Мария — была дочерью великого князя Александра Михайловича Тверского, прямого предка Пушкина в 16-м колене.

Любопытно письмо поэта к Дельвигу из Михайловского, где он справляется о работе Карамзина: «Видел ли ты Николая Михайловича? идет ли вперед История? где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! 6 Пушкиных подписали избирательную грамоту! да двое руку приложили за неумением писать! А я, грамотный потомок их, что я? где я…»

Долгая и непростая история двух знаменитейших российских родов: Пушкиных и Романовых. И так уж было суждено, что последний русский император из Дома Романовых Николай II словно покаялся перед памятью поэта за своих августейших предков. Его царствование совпало с национальным торжеством — празднованием столетия со дня рождения русского гения. В один из юбилейных дней 1899 года президент Императорской Академии наук великий князь Константин Романов открыл заседание, прочитав телеграмму Государя:

«Не имея возможности присутствовать в торжественном собрании Академии наук, посвященном чествованию столетия со дня рождения великого Пушкина, Я сердцем и умом участвую в празднестве, в котором в этот знаменательный день сливается вся Россия. Николай».

Тогда же российским монархом был подписан Высочайший Указ об учреждении в Академии наук «особого фонда имени Пушкина».

И еще одно великое торжество выпало на царствование Николая II — трехсотлетие Дома Романовых…

«Я не понимаю, как можно не гордиться своими историческими предками! — с жаром восклицал поэт. — Я горжусь тем, что под выборной грамотой Михаила Федоровича есть пять подписей Пушкиных!»

Итак, одним из тех, кто поставил свою подпись под историческим документом, был Федор Семенович Пушкин, стряпчий на Земском соборе 1613 года, сын уже упоминавшегося Семена Михайловича. Родной брат Федора — Тимофей Семенович — прямой предок поэта в 8-м колене. Б. Л. Модзалевский приводит о нем интересные сведения: Тимофей Пушкин был «…в 1597 году головою при Черниговском воеводе Ф. И. Шереметеве, в следующем — головою же „у ставления и дозору сторожей в Серпуховском Государевом по Крымским вестям походе“, в 1601 году — в Цареве-Борисове городе, а в 1618 году находился воеводой в Цывильске».

«Возвышение Пушкиных, начавшееся в последней четверти XVI в., продолжалось при первых Романовых, хотя в бурях Смутного времени Пушкины понесли довольно значительные потери. Пушкины были на подъеме приблизительно сто лет и в третьей четверти XVII в. достигли вершины своей славы и могущества. Однако в то же время становятся заметными признаки упадка. В последней четверти века мы наблюдаем несомненный упадок всего рода, завершающийся катастрофой 1697 г.», — к такому выводу приходит С. Б. Веселовский.

С тех пор утих наш род суровый…

Итак, что же это за «катастрофа 1697 года», имевшая столь печальные последствия для пушкинского рода? Поэт в «Начале автобиографии» посвятил ей несколько строк: «При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Цыклером и Соковниным».

Молодой стольник Федор Пушкин, сын боярина Матвея Степановича[62], был в рядах заговорщиков И. И. Цыклера и А. П. Соковнина (Федор был женат на дочери Соковнина), покушавшихся на жизнь Петра I и казненных им.

В «Истории Петра» поэт так описал эту семейную трагедию: «Окольничий Алексей Соковнин, стольник Федор Пушкин и стрелецкий полковник Цыклер сговорились убить государя на пожаре 22 января 1697 <…>

Петр приказал гвардии капитану Лопухину в назначенный час быть с командою в такой-то дом (к Соковнину?), а сам не дождавшись приехал туда с одним денщиком… Заговорщики захвачены были в Преображенском и казнены четвертованием 5 марта.

Петр во время суда занемог горячкою; многочисленные друзья и родственники преступников хотели воспользоваться положением государя для испрошения им помилования — (9 челов.).

Но Петр был непреклонен; слабым, умирающим голосом отказал он просьбе и сказал: надеюсь более угодить богу правосудием, нежели потворством».

Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни…