Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума

Свидетельствует о том в исторических разысканиях и Пушкин: «Шереметев, между тем, с таковым же великолепием путешествовал с своей стороны, и принят был везде с честию и торжеством. Папа и венецианский сенат оказали ему мало разницы в приеме с коронованными главами…»

На Мальту Борис Петрович отправился из Неаполя и для этой цели нанял два корабля: один из них должен был разведывать путь, на другом же разместилось русское посольство. Семь мальтийских галер сопровождали почетный караван. В море дозорные доложили: на рейде османские корабли! Борис Шереметев отдал приказ: догнать и атаковать! Погоня закончилась безрезультатно – неприятельские суда сумели ускользнуть от преследователей, но храбрость русского боярина была по достоинству оценена мальтийцами.

Как замечает Пушкин, «Шереметев в Мальте принят был в число кавалеров, несмотря на то, что был греческого вероисповедания и женат».

По сему торжественному случаю в 1698 году был дан знатный пир, о чем сохранилась запись: «в кушанье и питье многое было удовольствие и великолепность».

И, конечно же, посланник Петра I не без пользы для России провел время на Мальте. Более всего интересовала его мощная оборонительная система острова. В сопровождении мальтийских рыцарей он осмотрел крепость в Ла-Валлетте и нашел, что оная «зело искусно зделана и крепка и раскатами великими окружена, а паче же премногими и великими орудиями снабдена».

В Москву Шереметев вернулся в феврале 1699 года. (За столетие до рождения поэта!) Его триумфальное возвращение долго еще будоражило воображение патриархальных москвичей: «Князь Шереметев, выставляющий себя мальтийским рыцарем, явился с изображением креста на груди; нося немецкую одежду, он очень удачно подражал и немецким обычаям, в силу чего был в особой милости и почете у царя». Особый восторг вызывала и золотая шпага, усыпанная бриллиантами, – подарок Шереметеву от иноземцев.

Князем-то Борис Петрович не был, а вот графский титул получил от императора за заслуги перед отечеством в 1706 году. Мальтийский кавалер, генерал-фельдмаршал Шереметев, в Полтавской баталии командовавший центром русской армии, двенадцатью пехотными полками, воспет Пушкиным:

…И Шереметев благородный.

(Пушкин приятельствовал с графом Дмитрием Шереметевым, правнуком фельдмаршала. Некогда в его петербургском дворце, в правом флигеле, где размещалась мастерская Кипренского, появился на свет шедевр мастера – знаменитый портрет поэта!)

О Мальте Пушкин упоминает и в статье «Французская Академия»: «Арно не окончил путешествия. Долг дружбы задержал его в Мальте при начале завоевания… Арно находился при Бонапарте одним из ревностных участников военного переворота, который основал империю…»

Так что события исторические, происходившие на Мальте задолго до рождения поэта и имевшие резонанс в европейской политике, были ведомы Александру Сергеевичу.

«О благородных госпитальерах»

Верно, есть в том своя неслучайность, что именно российский император Павел взял покровительство над островом, соединенным в христианской истории с именем апостола Павла.

Выброшенному после кораблекрушения на мальтийский берег святому апостолу, любимому ученику Христа, предстояло свершить там немало чудес, а также исполнить великую миссию – обратить язычников в христианскую веру.

Известно, что еще в детстве наставник цесаревича Панин подарил своему воспитаннику книгу «О благородных госпитальерах ордена Св. Иоанна Иерусалимского», ставшую для юного Павла любимой. Наследник зачитывался рыцарскими романами, и, конечно же, детские впечатления сказались в будущем и на государственных решениях императора, и на его личных пристрастиях.

История ордена восходит к временам первых крестовых походов. Тогда на Святой Земле в Иерусалиме рыцари основали странноприимный дом – госпиталь для паломников и раненых собратьев. И своим покровителем избрали святого Иоанна Крестителя, потому и стали называться иоаннитами, или госпитальерами.

После захвата турками Иерусалима, а затем островов Кипр и Родос, где нашли свое прибежище рыцари, орден остался без владений. И только после многих лет скитаний, гонимые отовсюду мусульманами, рыцари-госпитальеры, благодаря содействию императора Священной Римской империи Карла V, оказались, наконец, на Мальте. С того благословенного для них 1530 года орден стал именоваться Мальтийским.

Поначалу остров произвел на изгнанников удручающее впечатление: каменистая Мальта напоминала раскаленную сковородку на морской глади! Командир отряда рыцарей-первопроходцев в отчаянии доносил

Великому магистру: «Мальта – остров непригодный для жизни!»

Пажеский юбилейный знак Александра Пушкина, сына поэта, в виде мальтийского креста. 1902 г.