Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума

Называлась она «Касин теси-року», что читалось как «Думы цветка и мечты бабочки. Удивительные вести из России». Но поистине удивительными оказались иллюстрации к пушкинской повести! О России художник Цукиоки Ёситоси имел весьма смутное представление: Гринев был представлен им в форме французского офицера с орденской лентой через плечо, Пугачев явно напоминал африканца, а Екатерина II, похожая на японку, под пальмой читала прошение бедной Маши! Русский журнал «Нива» не обошел вниманием сей знаменательный факт: «Стоит посмотреть на изображение императрицы Екатерины, читающей просьбу Мироновой о помиловании Гринева, или сцены, где Гринев в полосатом костюме прощается с возлюбленной в присутствии отца Герасима и его попадьи, одетых во что-то невозможное, – чтобы прийти в восхищение от трогательной наивности и фантазии японского художника».

Первая пушкинская книга в Японии стала уже достоянием истории и библиографической редкостью. С тех пор сменилось не одно поколение блистательных переводчиков русского гения.

В юбилейном пушкинском году Кэйдзи Касама наконец-то удалось исполнить свою давнишнюю мечту – побывать в достославном сельце Берново, навсегда вошедшем в историю мировой поэзии.

Все переводчики Пушкина в Стране восходящего солнца – ученики Варвары Дмитриевны. Переводить Пушкина на европейские языки – дело многотрудное, переводить русского гения на японский – кажется и вовсе несбыточным. Все же пушкинская поэзия обрела новый голос. Как-то поэт пошутил, что имеет твердый доход лишь с 36 букв русской азбуки. Знать бы ему, что в грядущем поэтическая дань будет идти в копилку всемирной культуры и с арабской вязи, и с латиницы, и с японских иероглифов. И ученики Варвары Бубновой, ставшие в Японии маститыми учеными-русистами, будут приезжать в Михайловское и Петербург, в Берново и Болдино, чтобы там, в родных местах поэта, постичь тайну пушкинских строк. И любовь к русскому гению, словно генетически, передается уже новым поколениям студентов токийского университета «Васэдэ».

Токио – Берново

В конце 1960-х, вернувшись из Японии, сестры Варвара и Анна Бубновы решили побывать в отчем доме. Сопровождал их в той, уже исторической, поездке племянник Дмитрий Вульф, а для тетушек – просто Митенька. Весть о приезде именитых гостей тут же разнеслась по Бернову. Спешили, что было сил, их седовласые ровесницы, некогда служившие в господском доме, торопились на встречу с возгласами: «Барышни Вульф приехали!» А «барышни» (обеим было уже за восемьдесят) и не скрывали своих слез, счастливых и горьких… Радостно было вновь увидеть свое родовое гнездо после полувековой разлуки, и горько оттого, что так все безвозвратно изменилось.

…Нет, тысячу раз прав был гвардии капитан-поручик и тайный советник Иван Петрович Вульф, когда на исходе восемнадцатого столетия решил поставить в сельце Бернове каменный господский дом. Место для него было выбрано отменное – на горке, с видом на окрестные леса, храм Успенья и речку Тьму.

Добрейшей души человек, Иван Петрович был обожаем своим большим семейством и бесчисленной дворней. А детьми (их было девять: шестеро сыновей и трое дочерей) – буквально боготворим.

Давно уже нет деревянного дома в Малинниках, что отошел его сыну Николаю и где так любил гостить Александр Пушкин; нет дома и в Павловском, в стенах коего явлены были прекрасные пушкинские стихи, – в их числе и шедевр мировой поэзии «Зимнее утро». Не сохранились усадьбы братьев Федора и Петра Вульфов в Нивах и Соколове, а барский особняк в Бернове, родовое гнездо, стоит, словно забытый временем.

Целая история Россия трех минувших столетий намертво въелась в его метровые каменные стены. Здесь любили рассказывать гостям о славном предке шведе Гарольде Вульфе, что приехал на Русь в царствование Федора Алексеевича, был наречен Гаврилой и дослужился до полковника; добрым словом поминали матушку Екатерину I, что своим милостивым указом «за раны и за понесенные в службе многие труды» даровала Петру Гавриловичу Вульфу, отцу хозяина дома, тверские земли, кои в стародавние времена принадлежали боярам Берновым и где спрятал свои сокровища старицкий князь Андрей Храбрый, опасаясь «венчанного гнева» Ивана Грозного.

Хозяйка дома Анна Федоровна, урожденная Муравьева, с гордостью вспоминала, как она вместе с дочерью Катенькой Вульф (в замужестве Полторацкой) представлялась самой государыне Марии Федоровне, супруге императора Павла.

Усадебный дом Вульфов в Бернове. (Ныне музей А. С. Пушкина.) 2004 г. Фотография автора

В хлебосольном берновском доме, где собирались именитые гости, к праздничному столу, сервированному приборами с фамильным гербом: разъяренным волком, держащим в передней лапе разящий меч, – подавали полутораметровых запеченных осетров.