Пушкин – Тайная любовь

Изображения Пушкиным его отношений с Анной Керн в виде усыхающих деревьев свидетельствуют о том, что к 1829 году они уже почти изжили себя. Эволюционировали от записанного в свежих высоких листьях травы зарождения страсти до голого, бесчувственного, рутинного интимного общения по привычке или обязанности, постепенно – ветка за веткой – отмирающего интереса. В конце нижней строки «Пейзажа со срубленным деревом» свое чувство к Анне Пушкин изображает уже в виде совсем корявого обрубка, похожего на сидящую на коленях безголовую женскую фигурку, пытающуюся то ли поймать, то ли удержать кого-то при себе своей последней растопыренной сухой рукой-веткой.

«Одна ли, две ли ночи», «одна ночь», «час любви» – явные словесные приметы присутствия в стихах Пушкина его «несносной причудницы» Екатерины Бакуниной. Одну из причин несчастливой судьбы ее он назвал нам во французском эпиграфе ко второй главке своего неоконченного романа «На углу маленькой площади», рассказывающего о влюбленной в молодого светского хлыща Валериана Володского возрастной красавице Зинеиде, – вроде как отрывке из частной переписки: «Вы пишете письма в четыре страницы быстрее, чем я успеваю их прочитать». (VIII, 145)

Так ведь было и с самим Пушкиным той царскосельской майской ночью, когда застигнутая врасплох, пребывающая в шоке от его мальчишеской наглости Екатерина вдруг, для него неожиданно легко сдалась – не стала ни кричать, ни сопротивляться. Вынуждена была уступить ему, забравшемуся в ее девичью спальню через распахнутое ею самой в том, как тогда ей казалось, для нее отчаянном, безвыходном положении окошко. Когда произошло то, к чему Пушкин страстно стремился, не разделившая его восторга Екатерина в гневных слезах так же резко, сразу прогнала его.

Пережив чудовищные боль, оскорбление, унижение, она наотрез отказалась слушать его признания, оправдания и намерения идти к ее матери с желанием узаконить их отношения. Она не хотела никаких с ним отношений. Наотрез отказалась от него. По сути, убила его к ней любовь – под самый корень обрубила его серьезное, годами выношенное чувство. После единственной краткой ночи любви Екатерина навсегда лишила своего искреннего, преданного обожателя полноты жизни. Словно самой жизни своего «одноразового» любовника – жестокая древнеегипетская царица Клеопатра.

К литературному переосмыслению единственного интимного контакта со своей любимой девушкой Пушкин подступается не однажды. В 1824 году написал, а в 1828-м и даже еще в 1835-м все еще подправляет стихи об эксцентричной египетской царице, с которой ассоциирует для себя безжалостную к его сердечным страданиям Екатерину:

Чертог сиял. Гремели хором
Певцы при звуке флейт и лир.
Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир;
Сердца неслись к ее престолу,
Но вдруг над чашей золотой
Она задумалась и долу
Поникла дивною главой…
И пышный пир как будто дремлет,
Безмолвны гости. Хор молчит.
Но вновь она чело подъемлет
И с видом ясным говорит:
В моей любви для вас блаженство?
Блаженство можно вам купить…
Внемлите ж мне: могу равенство
Меж нами я восстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?..

(III, 130)

Не дарит Клеопатра, заметьте, свою любовь, а «продает». Так Пушкин намекает на уже давно известный нам брачный меркантилизм своей возлюбленной Екатерины Бакуниной. «Хищница» пушкинская Клеопатра, как считает Валентин Непомнящий[142], или сама себя до такой степени не уважает, что сдает, как не очень нужную ей самой вещь, в краткосрочную аренду? Причем кому попало, лишь бы оказался в состоянии заплатить выставленную ею самой цену…

Вполне возможно, впрочем, что начинавшиеся в 1824 году стихи вовсе не предполагали финала их конечного варианта. В то время Пушкин из своего Михайловского разыгрывал страстный эпистолярный роман с уехавшей к мужу в Ригу Анной Керн. Стихи эти вполне могли быть просто навеянными воспоминанием их первой встречи в 1819 году на светском вечере в петербургском доме ее тетки Елизаветы Марковны Олениной, куда привел его приятель, племянник хозяйки дома Александр Полторацкий.