Пушкин в жизни. Спутники Пушкина

«Руслана и Людмилу» встретил с возмущением. «Возможно ли, – писал он, – просвещенному человеку терпеть, когда ему предлагают поэму, писанную в подражание «Еруслану Лазаревичу»? Чтобы лучше выразить всю прелесть старинного нашего песнословия, поэт и в выражениях уподобился Ерусланову рассказчику, например: «Шутите вы с мною, – всех удавлю я бородою!» Каково? Далее: чихнула голова, за нею и эхо чихает… Вот что говорит рыцарь: «Я еду, еду, не свищу, а как наеду, не спущу». Потом витязь ударяет голову в щеку тяжкой рукавицей… Но увольте меня от подробностей и позвольте спросить: если бы в московское Благородное собрание как-нибудь втерся (предполагают невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях, и закричал бы зычным голосом: «Здорово, ребята!» – неужели стали бы таким проказником любоваться?.. Зачем допускать, чтобы плоские шутки старины снова появлялись между нами! Шутка грубая, не одобряемая вкусом просвещенным, отвратительна, а нимало не смешна и не забавна». И все время из «Вестника Европы» на Пушкина сыпались самые ядовитые и злые нападки. Пушкин не оставался в долгу и клеймил Каченовского эпиграммами, наименее изящными из всех его эпиграмм, представляющими просто набор грубых ругательств, в таком, например, роде:

Клеветник без дарованья,
Палок ищет он чутьем,
А дневного пропитанья
Ежемесячным враньем…

и т. п.

Павел Петрович Свиньин (1787–1839)

Журналист и археолог. В молодости провел несколько лет за границей, состоял секретарем русского генерального консула в Филадельфии. С 1818 по 1830 г. издавал журнал «Отечественные записки», наполнявшийся по большей части его собственными статьями по русской истории, географии, археологии. Выпустил несколько книжек этнографического и археологического содержания. Свои работы Свиньин посвящал изображению России и русского народа, особенно в лице его исторических героев, самоучек и самородков. Был также большим любителем русской старины и русского искусства, собрал обширный художественно-археологический музей; рядом с предметами вздорными и неподлинными в музее было много ценнейших рукописей, грамот, старинных книг. Свиньин собирал также картины русских художников и первый заговорил о «русской школе» в живописи, о необходимости беречь ее и поддерживать. В собрании его были картины Венецианова, Егорова, Шебуева, Щедрина и других. Весь свой музей Свиньин, нуждаясь в деньгах, распродал в 1834 г. с аукциона.

В жизни и в писаниях своих Свиньин был феноменальным вралем и форменным Хлестаковым. А. Е. Измайлов написал на него сказку, которая начиналась: «Павлушка, медный лоб (приличное прозванье!), имел ко лжи большое дарованье». Пушкин вывел его в сказочке «Маленький лжец», где высмеивал страсть Свиньина к сомнительным древностям и к открытию всякого рода самородков. «Павлуша был опрятный, добрый, примерный мальчик, но имел большой порок, – он не мог сказать трех слов, чтобы не солгать. Папенька в его именины подарил ему деревянную лошадку. Павлуша уверял, что его лошадка принадлежала Карлу XII и была та самая, на которой он ускакал из Полтавского сражения. Павлуша уверял, что в доме его родителей находится поваренок-астроном, форейтер-историк, и что птичник Прошак сочиняет стихи лучше Ломоносова. Сначала все товарищи ему верили, но скоро догадались и никто уже не хотел ему верить даже и тогда, когда случалось сказать ему и правду». Посланный с каким-то поручением в Бессарабию, Свиньин выдал себя там за важного чиновника и, только уже зашедши далеко (стал принимать прошения от колодников), был остановлен. В 1818 г. Пушкин, когда его посетил Свиньин вместе с Ксенофонтом Полевым, стал допекать Свиньина расспросами о его бессарабской командировке, от которых Свиньин корчился, как береста на огне. Пушкин невинно спрашивал:

– С чего же взяли, что будто вы въезжали в Яссы с торжественной процессией, верхом, с многочисленною свитою, и внушили такое почтение молдавским боярам, что они поднесли вам сто тысяч серебряных рублей?

– Сказки, милый Александр Сергеевич! Сказки! Ну, стоит ли повторять такой вздор! – восклицал Свиньин; в приятельском разговоре ко всякому своему знакомому он прилагал слово «мивый» (милый).

– Ну, а ведь шубы вам подарили? – настаивал Пушкин.

Представляясь любопытствующим, Пушкин долго изводил Свиньина подобными вопросами, зная, что речь о бессарабских приключениях была для Свиньина – нож острый!

Когда книгопродавец Смирдин задумал в 1834 г. издавать журнал «Библиотека для чтения», к нему явился Свиньин и объявил, что министр Уваров назначил его редактором смирдинского журнала. Через несколько дней Смирдину понадобилось быть у министра. Уваров спросил, кто будет редактором его журнала. Смирдин назвал Свиньина. Уваров изумился.

– Неужели ты хочешь вверить свой журнал этому подлецу и лжецу? Журнал твой умрет не родясь, как только публика узнает, что редактором его избран Свиньин.