Пушкинская кухня

Омар на холодное с салатом.

Пунш-империаль из абрикосов.

Жаркое – фазан по-французски.

Салат по-английски.

Огурцы в тыкве.

Спаржа разварная.

Соус голландский.

Соус польский с маслом.

Торт шоколадный с мармеладом абрикосовым. Пудинг из каштанов а-ля Нессельроде. (После обеда подается кофе или желтый чай, или то и другое). Жжонка любительская.

4. Четвертый обед

Суп-крем из спаржи а ля контес.

Суп-консоме с рисом по-итальянски.

Пирожки-хрустады из лапши.

Пудинг а ля паризьен.

Стерлядь по-русски с огурцами.

Филей из серны маринованный с соусом пикантом. Соус женуаз.

Пулярдки молодые с эстрагоном.

Паштет-годиво из рябчиков.

Соус с шампанским.

Пунш английский.

Жаркое дубль-бекасы на хрустадах.

Салат со свежими огурцами.

Ералаш из соленых фруктов.

Бобы свежие по-английски.

Персики а ля бардалу.

Мороженое разное на постаменте.

(После обеда подается кофе или желтый чай, или то и другое). Жжонка купеческая.

5. Пятый обед

Уха из стерляди с печенками из налима.

Суп-прентаньер с фрикаделями.

Пирожки-расстегаи с визигою.

Пирожки а ля рояль французские.

Шофруа из куропаток на постаменте.

Индюшка, фаршированная трюфелями.

Раки а ля борделез:

Пудинг из цыплят с равиготом.

Пунш мороженый а ля ромен.

Жаркое-гвис серны маринованный.

Салат-ромен по-провански.

Варенье брусничное с желе.

Горошек по-английски.

Баба с мармеладом глясованная.

Мороженое земляничное.

Кофе со сливками.

Жжонка клубская старшинская.

6. Шестой обед

Суп-пюре из зеленого горошка.

Суп-консоме с кнелями.

Пирожки из слоеного теста с трюфелями, карамзинские.

Крокеты из сладкого мяса с шампиньонами.

Судак по-нормандски с устрицами.

Ростбиф по-английски.

Сюпрем из цыплят с трюфелем а ла перигор.

Паштет из фазана холодный.

Пунш-глясе а ля рояль.

Жаркое пулярдка.

Салат-латук по-немецки.

Вишни маринованные.

Фонды из артишоков с горошком.

Пудинг дипломатов с фруктами».

15. Черный Пушкин

Не все еще в нашем с вами Петербурхе благополучно по части нечистой силы. Много еще, признаться, происходит ужасных историй. Есть отдельные недоработки на потустороннем фронте. И вот как-то и до Пушкина нашего добрались нечистые злые силы.

А дело было так. В сумерки дело было. И луна с неба куда-то подевалась, словно бес ее утянул. И еще дождина хлещет, будто из адского ведра. Мало кто из людей в такую ночь по городу шастает. Ну разве Гоголь только.

И вот, значит, раздается стук в Пушкинскую дверь. По адресу Мойка, 12. А так случилось, что в тот день Пушкин был совсем один. Все его денщики кто в отпусках, кто в отгулах, кто на барщине в имении, кого в рекруты забрили. Пришлось Пушкину самому идти дверь открывать.

– Кто там? – спрашивает Пушкин через дверь.

– Кто, кто… Писатель Булгаков, вот кто, – отвечают из-за двери. Голосом таким противоестественным. Где-то даже замогильным.

– Писатель Булгаков? Не знаю такого.

– Из Москвы… я, далеко… живем.

Пушкин сдвинул щеколду, открыл дверь. Наверное, потому открыл, что мало кому в храбрости уступает наш Пушкин. Именно в этом, думаем, дело.

И вот заходит в дом этот самый Булгаков. А с ним еще кто-то. Оба в черных дождевиках до пола, с низко надвинутыми капюшонами. А второй, Булгаковский дружок который, еще кто-то странно так покачивается, будто ноги его на земле плохо стоят… или вовсе не стоят.

– Устали мы очень… – заговорил Булгаков, с трудом мертвенно-бледные губы разлепляя. – Из Москвы долго добирались, трудно… Все по ночам… Нет ли у тебя, Пушкин, чего-нибудь перекусить… мясного… – Булгаков шумно сглотнул, – с кровью!!!

– И выпить, – добавляет второй голосом невнятным, как у пьяного… или как у мертвеца. – Да, выпить… Горячего!!!

И тут вдруг вспомнились Пушкину слова Авдеевой, в ночь на рождество ему сказанные. «Ежели, – говорила Авдеева, – придет к тебе кто на Мойку двенадцать в ночь безлунную и назовется писателем Булгаковым, напои его и тех, кто с ним заявится. Но не чем попало пои, а чем тебе скажу. И это самое, чего сейчас скажу, всегда наготове держи. В буфете!»

– Да, да, конечно! Накормлю! – деланно-бодрым голосом говорит Пушкин, дверцу буфета дрожащей рукой открывая. – Хлебнем сначалу для аппетиту… сначала для аппетита… Это что-то вроде аперитива, да! – Достает бутыль, два стакана. Разливает до краев, по краю стаканов стуча бутылочным горлом и приговаривая: – Для аппетита… аперитив. Аперитивчик, как я его называю.

А достал Пушкин из буфета бутыль с эстрагонным уксусом, по рецепту Авдеевой сварганенному. Вот по такому:

Эстрагонный уксус

Взять 200 г свежего эстрагону, 5 луковиц чесноку, 4 г гвоздики, чабра и перечной мяты по 50 г. Эстрагон, чабер и мяту ощипать со стеблей, чеснок разнять на зубки, сложить все вместе в бутыль, залить 12 бутылками хорошего уксуса, поставить на солнце и дать стоять месяц. Потом слить уксус, выжать травы, пропустить сквозь кошель и разлить в бутылки.

– Это можно, – сели за стол гости, руки потирая. – Аперитиву, да, можно. Мы в Москве своей аперитивы уважаем. А потом сразу – мясо с кровью!