Пушкинская перспектива

1. Конституции, которые стали великой – и не единственной – ступенью человеческого духа, предвещают сокращение войск в государстве, так как принцип вооруженной силы прямо противоречит всякой конституционной идее; поэтому весьма возможно, что менее чем через 100 лет уже не будет постоянных армий.

(2). Невероятно, чтобы люди со временем не поняли смешного зверства[524] войны, как они разобрались с рабством, королевской властью и т. д. Понятно ведь, что нам нужно лишь есть,[525] пить и быть свободными.

3. Для великих же страстей и выдающихся военных талантов всегда найдется гильотина – общество вовсе не склонно любоваться грандиозными замыслами победоносного генерала: немало и других забот, ради которых мы поставили себя под защиту закона.

Руссо, недурной критик проекта, проницательно замечал: («То, что полезно обществу, вводится в жизнь только силой, так как частные интересы почти всегда этому противоречат. Без сомнения, вечный мир в настоящее время весьма нелепый проект (…) воздадим должное этому прекрасному плану, но утешимся в том, что он не осуществлен, так как этого можно достигнуть только средствами жестокими и ужасными для человечества»). Ясно, что ужасные средства, о которых он говорил, – революции. Вот они и настали. Знаю, что все эти доводы очень слабы, так как рассуждения такого паренька, как Руссо, не выигравшего ни одной победишки, не может иметь никакого веса, – но спор всегда хорош, ибо способствует пищеварению. Впрочем, он еще никого никогда не переубедил.

Далее в автографе следовала еще фраза – «только глупцы думают иначе». Она зачеркнута и вместо нее поставлена помета, указывающая на то, что здесь предполагалась какая-то вставка, нам ныне неизвестная.[526]

Идея «мира» по воле монархов (в их собственных интересах) представлялась абсурдной женевскому философу. В суждениях Руссо о вечном мире, по наблюдению М. П. Алексеева, логическим центром является мысль о принуждении властителей к прекращению войн: «И тогда не придется более убеждать их, но принуждать, и не нужно писать книги, но подымать дружины».[527] То есть речь должна идти не о неком подобии Священного Союза, а о необходимости народовластия – в противовес попыткам, по словам Руссо, «доброго аббата Сен-Пьера – постоянно изыскивать мелкие средства против каждого зла вместо того, чтобы добраться до общего источника зол и посмотреть, нет ли средства исцелить все разом».[528]

В том же направлении шел ход пушкинских размышлений. Его заметка о вечном мире впрямую соотносится с наброском (на французском языке) в Записной книжке (ПД 830, л. 40).

O(rloff) disait en 1820: revolution en Espagne, revolution en Italie, revolution en Portugal, constitution par ci, constitution par la… Messieurs les souverains, vous avez fait une sottise en detronant Napoleon.

0(рлов?)[529] говорил в 1820 г.: революция в Испании, революция в Италии, революция в Португалии, конституция здесь, конституция там… Господа государи, вы сделали глупость, свергнув Наполеона (XII, 304).

В концовке оды «Наполеон» звучала та же мысль.