Пусть ярость благородная

– Транссиб в любом случае надо расширять до двух колей; после того как мы перевезем туда поселенцев, обратно, по тому же Транссибу, пойдут продукты их труда. Будет крайне неприятно, если после того как переселенцы освоятся на месте, окажется, что невозможно вывезти в Центральную Россию весь произведенный ими хлеб, да и не только хлеб. Одновременно с началом переселенческой программы надо вводить госмонополию на экспорт хлеба и создать государственные стратегические запасы зерна на случай неурожая. Что же касается бунтов, то там есть различные организационные меры – от отправки ходоков «присмотреть место» до переселения демобилизованных солдат и наделения их поселений в новом пограничье казачьими привилегиями. Там будем посмотреть… Особое внимание – равномерному расселению прибалтийской и польской бедноты, но так, чтоб не создавать зон компактного проживания, одно село – один такой двор. Чтобы их потомки потом растворились в массе русских. Как только снимется давление в европейской части, обстановка нормализуется и там. Мы ведь почему против раскола деревни на сверхбогатых «хозяев» и сверхбедных «работников». Во-первых, это бунт – и к цыганке не ходи. Во-вторых, сверхбедным будет не на что покупать изделия промышленности, а для сверхбогатых, которых будет очень мало, проще привезти товар небольшой партией из Германии или Франции. Для своей индустрии нужен массовый покупатель среднего достатка. Поверьте, если Россия будет сама производить утюги и сеялки, то и крейсера ей тоже будут обходиться дешевле. Как только у нас вырастет массовый спрос, при достаточно высоких пошлинах на готовые товары к нам тут же потянутся господа европейские фабриканты и заводчики, строить предприятия на месте. И чем больше будут покупать их товар, тем быстрее они будут строить новые заводы и фабрики. Государству останется построить только необходимые оборонные предприятия и часть тяжелой индустрии. Кроме того, безусловно, под контролем государства должна находиться та часть промышленности, которая займется выпуском продукции, имеющей происхождение из будущих времен. Все это невозможно без всеобщего образовании и медицины. Не все сразу, но технический прогресс в Российской империи начнет продвигаться семимильными шагами. Одно дело – на ощупь, эмпирическим путем, нащупывать оптимальный профиль крыла самолета, скажем, для скоростей от двухсот до пятисот верст в час; а другое – прочесть об этом в учебнике, где все это расписано и разъяснено. – Великий Князь слушал меня как-то задумчиво. – Во внутренней политике – максимальное самоуправление, сопряженное с ответственностью перед законом на местах, и никакого парламентаризма наверху. Во внешней политике – никаких обязывающих союзов, мы должны со всеми поддерживать приятные отношения, но ни за кого не воевать. При этом армия и флот должны быть готовы покарать любого агрессора. В результате через двенадцать-пятнадцать лет у нас будет Великая Держава, ни от кого ни в чем не зависимая, воевать с которой – занятие для самоубийц.

Великий Князь покачал головой:

– Вы знаете, Михаил Васильевич, у моей тещи похожие идеи. Только ваши в тысячу – нет, в миллион раз – масштабнее, да и с моим покойным тестем вы бы наверняка сработались. Я думаю, что если вы убедите Государыню Императрицу в реальности и необходимости своих планов, то лучшего союзника у вас не будет. А в таком случае все это, пожалуй, имеет шанс на успех. Так что пошлите кого-нибудь разыскать моего слугу Филимона, пусть доставит сюда мои письменные принадлежности. Рекомендательные письма, которые я вам обещал, необходимо писать на именной бумаге. Я напишу письма к моей супруге, теще, Государю и на всякий случай к моему Родителю. Он хоть и стар, но крайне многоопытен, и, кроме того, председательствует в Госсовете; его поддержка вам точно лишней не будет. Но попрошу без особой нужды его не волновать и в подробности о предстоящих ужасах не вводить, а то, знаете ли, возраст.

– Хорошо, Ваше Императорское Высочество.

Я позвонил в колокольчик и через секунд двадцать появилась рыжая конопатая физиономия матроса, назначенного мне в вестовые.

– Ефим, ступай в вокзальную гостиницу и доставь сюда Филимона, слугу его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича, пусть принесет…

– …саквояж с моими бумагами, он знает, – добавил Великий Князь, вставая, – мы будем в салон-вагоне, ступай, братец!

Александр Михайлович стремительной походкой вошел в салон-вагон. Я следовал на полшага после него. Поправив тугой неудобный воротник на контр-адмиральском кителе, он произнес:

– Дамы и Господа, должен вам сообщить, что я согласился принять помощь от капитана первого ранга Иванова и его товарищей в предотвращении тех событий, которые мы с вами только что имели честь наблюдать.

Все головы повернулись в его сторону.