Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

Отонаси тогда стояла передо мной, ее лицо казалось мне абсолютно пустым. Совсем. Вряд ли я мог что-то сделать, как-то исправить дело. Мне ничего другого не оставалось, кроме как уйти.

После этого я бесцельно слонялся у гостиницы — просто убивал время. Жаль, что так вышло. В один из кругов я бросил взгляд на мотоцикл, который угнала Отонаси, после чего убрался оттуда. Притащился в продуктовый, взял бутылку чая и медленно выпил. Как только проглотил все, тут же забыл, что вообще пил.

Наверное, это конец.

Я не Отонаси, поэтому не знаю, вспомню ли все, о чем мы говорили, в следующий раз. Если стану ей не нужен, то все сразу забуду, а потом и «Комната» от меня избавится. Избавится так же, как и от других.

На улице стояла полная тишина — буквально ни звука. Фонарей тоже не было. Все казалось бесцветным.

Похоже, создатель этого места не особенно заморачивался с деталями.

Я приложил пустую бутылку к губам. Внутри меня разгоралось странное чувство, будто, если не стану прикидываться, это место меня сожрет. Почему?.. Не знаю.

Вдруг тишину улицы прервала какая-то музыка… Да это же мой любимый исполнитель! Чего? А, ну да, у меня эта песня на звонке стоит. На звонке?.. Мне кто-то звонит? Точно. Точно! Хотя не помню… Не помню, чтобы давал Отонаси свой номер, хотя не исключено, что когда-то давал.

Я достал телефон из кармана, и на экране высветилось имя Коконэ Кирино.

Подняв глаза к небу, я подумал, что глупо ожидать, будто мир подстроится под нас. И все равно мы каждый раз надеемся, да?..

Я вздохнул и ответил.

— Да, алло… Кадзу? — В голосе Кирино не слышалось ее вечного задора.

Погодите, может, она всегда так по телефону говорит? Мы ведь с ней почти никогда не созванивались, хотя и были близкими друзьями.

— Ну, в общем… — Такое чувство, что я уже это слышал…

Точно слышал, просто не мог вспомнить.

— Можешь сейчас подойти?

Да? А что там дальше было-то?..

— Надо поговорить.

3087-й раз

Мне и правда нравятся умайбо, причем любые, но только не со вкусом бургера и соуса терияки… Нет, такое не по мне.

Мы с ней стоим у фонтана в пустынном парке, прямо перед ее домом, и я жую умайбо — она меня угостила.

— Ну, что думаешь?..

— Ну… как бы сказать… нормальный вкус.

— Я… не про умайбо.

Я-то понимаю, что не про умайбо, но не знаю, как отвечать на этот вопрос.

— Так что… будем встречаться?

Сложно оставаться спокойным, когда тебе говорят такое, тем более впервые в жизни.

Хотя и девушка передо мной, моя одноклассница, наверное, чувствует то же самое — такой я ее вижу впервые.

Ее глаза кажутся просто огромными… Хотя, может, все дело в туши — еще утром она рассказывала о ней, а теперь вот смотрит огромными накрашенными глазами прямо в упор. Я не выдерживаю и отворачиваюсь.

Не знаю, что ответить, но сказать что-то надо, поэтому и спрашиваю:

— Значит… любишь меня?

Она краснеет:

— На… верное…

— Наверное? — бездумно повторяю за ней.

— Зачем переспрашиваешь? Я же ответила! Или хочешь сно… снова услышать?

— Ой!.. — Я и не заметил, как поставил ее в глупое положение, поэтому спешу извиниться. — Прос… ти…

Она стоит потупившись и не решается поднять на меня глаза.

— Люблю… — бормочет она.

Но потом… собирается с силами, поднимает голову, смотрит мне прямо в лицо и повторяет:

— Люблю!..

В ту секунду она кажется мне такой милой, что я невольно отвожу взгляд. И одного признания хватило, чтобы мое сердце дрогнуло.

Да, она симпатичная. И добрая. Вокруг нее всегда много ребят. Ей уже признавались, но она отказывала. Да, с ней было бы здорово встречаться.

Но…

— Извини, — все-таки выдаю я и даже сам удивляюсь, как у меня хватает смелости.

Знаю, она, пожалуй, слишком хороша для меня. Но дело не в этом. А в том, что я просто не в состоянии представить нас вместе. Этому не бывать.

Тут же из ее глаз исчезает надежда, и они наполняются слезами. Понимаю, я сам виноват, но сил на нее смотреть у меня попросту нет.

Мы стоим и молчим. И будем молчать, потому что, кроме «извини», все равно говорить нечего.

— Но ты задумался, да?.. — бормочет она, и я киваю. — А ты, значит, любишь умайбо?

К чему это она? И все-таки я снова киваю.

— Но со вкусом бургера и соуса терияки тебе нравится меньше всего?

— Ну да…

— А какой тогда любимый?

— Ну… наверное, с кукурузным крем-супом… — смущаясь, отвечаю я, хотя до сих пор не понимаю, зачем она об этом спрашивает.

— Ага, понятно-понятно… — кивает она. — Ха-ха… ошиблась, значит.

Вполне обычный ответ, но… почему? Почему-то мне кажется, что ее словно заклинило. Будто весь разговор был записан на старую пленку.

— А если бы я призналась как-то иначе, ты бы тоже по-другому ответил? — потупившись, спрашивает она.

Не знаю. Я ведь и в этот раз задумался… Хотя нет, на самом деле я знаю.

Я бы все равно ответил «нет».

Пока я остаюсь прежним, пока все вокруг меня остается прежним, ответ не изменится.

Сегодня я даже представить не могу, как мы будем встречаться, поэтому и отказал.

— А ты ведь задумался, — повторяет она, хотя я не отвечаю. Но это и не нужно. Похоже, она приняла мое молчание за «да». — Значит, надо и дальше признаваться, пока ты не согласишься?