Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

Наверное. Так мне хотя бы будет стыдно за то, что я отверг ее чувства.

Но все-таки… это должно случиться завтра.

27 754-й раз

Сначала мы поругались с Отонаси, потом еще и Коконэ вдруг позвонила… Я страшно устал. Хотя нет, я просто искал себе оправдание.

Потому что я совсем забыл.

Забыл об аварии.

Подходя к перекрестку, я сразу вспомнил все, что мне в той аварии пришлось пережить. Сам я вне опасности, за меня можно не беспокоиться.

Но проблема в другом: в аварии обязательно будет жертва.

А я совсем об этом забыл, поэтому никак не смогу помочь. Я знал, что грузовик переедет кого-то, и ничего не сделал, чтобы предотвратить аварию. Забыл — не оправдание.

Так страшно! Кто-то обязательно погибнет. Погибнет так же, как и я.

На перекрестке стояла Моги.

Девушка, которую я люблю.

На нее несся грузовик.

Но я был слишком далеко от нее, чтобы помочь. Как бы я ни бежал, успеть бы мне не удалось.

Я понимал, что из-за моего бездействия у меня руки в крови, причем в крови моей возлюбленной. Из-за меня она погибнет. Из-за вечного легкомыслия я постоянно забывал о долге, и моя возлюбленная опять и опять погибала.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Я бежал наперерез грузовику. Чтобы спасти Моги? Нет, вовсе нет. Просто притворялся, что бегу и таким образом пытаюсь сделать хоть что-то. Не для нее — для себя, чтобы совесть не сожрала меня живьем.

Жалкий, какой же я жалкий!

И тут я увидел…

— А?..

Моги, которую было уже никак не спасти, оттолкнули в сторону.

И это сделал не я — я бы не успел.

Оставался лишь один человек, способный на подобное.

Это была та, кто неустанно сражается, даже если я ничего не помню или прикидываюсь незнающим.

Только она не успевала, никак не успевала спастись сама…

И все же она, Ая Отонаси… прыгнула вперед.

Да, точно, вспомнил!

Сколько раз я уже видел эту картину.

Ведь все в очередной раз повторится, и вообще не важно, спасется кто-то или нет. Останется только память о предсмертной боли. Страх перед смертью. Отчаяние оттого, что как ни крути, а этот день наступит снова.

Несмотря на это, Отонаси прыгнула под грузовик, чтобы спасти другого человека от смерти.

И она поступала так много-много, десятки тысяч раз…

Да, поступала.

И как я мог забыть?..

Оглушительный удар — и грузовик с грохотом влетел в стену. Ужасный гул накрыл меня с головой, но я, несмотря ни на что, бросился к Отонаси. Рядом с ней лежала Моги. Избежав смерти, она даже не дрогнула, не шевельнулась. На ее лице застыла ничего не выражающая гримаса. Похоже, у Моги был шок.

Я перевел взгляд на Отонаси: ту бросило в холодный пот, левая нога оказалась вывернута под неестественным углом. Стоило Отонаси меня заметить, как ее лицо приняло стоическое выражение. Как будто она не чувствовала предсмертной агонии.

— В прошлый раз я и правда убила тебя, — сквозь боль ясно заговорила она. — Думала, убью владельца — и все закончится. Я не хотела, но тогда верила, что из «Комнаты» иначе не выбраться. И утратила человечность. Поверить не могу! Мне казалось, что попытка того стоит. Думала, сбегу из «Комнаты» и опять стану человеком.

Наконец-то я все понял. Понял, почему Отонаси притворилась, что ничего не помнит.

Она просто не могла себя простить.

Простить убийцу.

Совесть так терзала ее, что она готова была оставить шкатулку и сдаться «Комнате».

«Тогда зачем ты убила меня?!»

Ей просто нечего было ответить.

Какие жестокие слова…

И какие лживые.

В тот раз я погиб потому, что кинулся спасать Моги, а потом ни с того ни с сего решил, что это Отонаси каждый раз ее убивает. Затем пришел к выводу, что в моей смерти виновата опять же она, вот и заявил Отонаси об этом. А ведь должен был заметить неувязку, когда услышал, что убийство — не вариант. На самом деле Отонаси просто меня не спасла.

Аварию не предотвратить — кто-то все равно попадет под колеса. Просто так получилось, что этим «кем-то» оказался я.

— Да, только смеяться и остается. Даже если я забуду, случившееся будет на моей совести. «Комната» на месте, а мне теперь нужно как-то жить дальше. Жить с тем, что меня больше нельзя считать человеком. Вот она, моя кара, — договорила Отонаси и сплюнула кровь.

— Не говори, тебе станет только хуже…

— А сможем ли мы еще поговорить? Я уже привыкла к боли, это ничего. Ты только подумай: эта боль временна, с ней куда легче, чем с какой-нибудь неизлечимой болезнью.

Но к боли не привыкают.

— Я не смогла ни память потерять, ни из «комнаты» выбраться. Ха-ха… Хотя я знала, знала, что из «Комнаты» мне просто не сбежать.

— Откуда?..

— А не очевидно? Я всегда знала: моя одержимость меня не отпустит.

Отонаси неуверенно приподнялась — левая нога ее не слушалась. Наверное, лежа на асфальте, она в принципе с трудом говорила. Поэтому, закашлявшись и сплюнув кровь, оперлась на каменную стену и встала, после чего посмотрела мне в лицо.

Из-за того что Отонаси встала, Моги тоже пришла в себя, приподнялась, задрожала и пугливо повернулась ко мне.

— Ты в порядке?

— А!.. — вдруг вскрикнула она. — Вы о чем с-сейчас?.. Нет, не только сейчас. Вы и вчера… Вы вообще что?..

Чего?.. На кого ты смотришь? И с таким испугом?..

Но я знаю… На меня.