Пустая

— В общем Ваша жена подошла к суициду со знанием дела, — хмыкает он. — Вены мы зашили, кровь перелили, ее состояние сейчас стабильно. В таких случаях обычно через пару дней мы отправляем больного в психиатрию, но учитывая то, что Ваша жена в положении и Вам несказанно повезло, что плод удалось сохранить, то она останется здесь. Но когда она проснется, все равно ее будет вести психиатр и мы поставим ее на учет, — он еще что-то говорит, но я уже ни хрена не слышу. В моей голове отпечатываются только слова о том, что Виталина в положении. Зажмуриваю глаза до боли, и не могу в это поверить. Меня накрывает неконтролируемой злостью на Виталину. Как она могла сделать это с собой, будучи беременной?! Как она могла лишать жизни не только себя, но и ребенка?!

— Какой срок беременности?! — перебиваю его.

— Четыре-пять недель. Вы не знали? Хотя не удивительно, срок маленький, возможно, Ваша жена сама не знала.

— Я хочу немедленно ее увидеть.

— Сейчас это невозможно. Она проспит до утра. Приходите утром в часы посещения, — говорит он и встает с кресла, включая чайник на подоконнике, показывая мне этим жестом, что все сказал.

— Как Вас зовут? — спрашиваю, даже не думая уходить и ждать до утра.

— Юрий Константинович.

— Так вот, Юрий Константинович. Мне нужна отдельная комфортабельная палата, полный уход и должное лечение для моей жены. Никакого психиатра Вы не вызываете, ни на какой учет Вы ее не ставите. Я найду для нее своего психолога.

— Вот оно как, усмехается врач. — А делегацию профессоров из Германии Вы не хотите? — с иронией произносит он.

— Надо будет — захочу! — вполне серьезно отвечаю я. — Ваш номер телефона привязан к карте? — мужчина, оборачивается ко мне, удивленно приподнимает брови.

— Да, но я Вам его не скажу, мы и без этого сделаем все, что предусмотрено по закону, — так гордо отвечает он, словно наша медицина — венец всего.

— А мне и не надо его говорить, — усмехаюсь я и беру с его стола визитку, открываю приложение и перевожу на его счет крупную сумму, о чем сразу же оповещает его телефон. Мужик открывает сообщение, повисает недолгая пауза и выражение его лица заметно меняется. С него слетает усталость, надменность и пренебрежение. Он берет стационарный телефон и приказывает перевести Виту в палату на четвертом этаже.

— Ну что же, запишем как простую травму с потерей крови. Но за ее психическое состояние я тогда не отвечаю. И если будет рецидив, то все останется на Вашей совести. А здоровье мы поправим, хотя там уже нет особых проблем, здесь больше психическое состояние… — начинает объяснять он.

— Номер палаты? — прерываю ее я.

— Пятьдесят восьмая, справа по коридору. И наденьте халат, — он указывает мне на стул, на котором висит халат.

* * *

Всю ночь я просидел возле ее кровати, смотря на очень бледную спящую Виталину. Врач сказал, что она проспит до утра, и сидеть возле ее кровати бесполезно, но я не мог ее оставить. Мне было важно, чтобы первое, кого увидит Виталина, как только откроет глаза — был я. Я вообще теперь не смогу ее оставить. Хочет она этого или нет, она будет со мной. Жить в моем доме и носить под сердцем моего ребенка. Смотрю на нее, такую маленькую, бледную, беззащитную и не могу до конца поверить, что вновь стану отцом. Казалось бы, что может быть лучше: девушка которую я люблю, носит моего ребенка. Но то, что она хотела убить себя вместе с ребенком, вынуждает меня сходить с ума от ужаса. Зачем, маленькая? Зачем, Котенок?! Чего или кого ты так боишься? Только скажи мне, Котенок, и я переборю все твои страхи и сделаю тебя самой счастливой. Откройся мне. Сейчас это просто необходимо. Постоянно шепчу ей эти слова, аккуратно, невесомо гладя ее по волосам, щекам, скулам.

На улице расцветает, а я не чувствую усталости. Ни есть, ни пить, ни спать не хочу. Я хочу, чтобы она проснулась и посмотрела на меня своими красивыми янтарными глазками. И если моя девочка не знает, что беременна, я хочу ей об этом сообщить. В палату вошла сонная медсестра, сняла с Виталины капельницу, освобождая ее от этих трубок и иголок.

— Не переживайте, — тихо обращается она ко мне. — Она скоро проснется и будет чувствовать только слабость. Но и это со временем пройдет.

— Это хорошо, — киваю я ей. — Можете с ней посидеть, мне нужно выйти, позвонить?