Пустая

— Так, прекратили целоваться! Любовью сыт не будешь. Я завтрак принесла, — в комнате раздается голос Кати, которая проходит в спальню с подносом. — Нашу будущую маму нужно хорошо кормить, — Саша отрывается от меня, встает с кровати, поправляет одеяло, накрывая мои ноги, и забирает у Кати поднос, благодаря за завтрак. Женщина отмахивается от него и спешно выходит из спальни.

— Ешь, Катя печет очень вкусные блины, — говорит он, садясь рядом со мной, отнимает чашку кофе и протягивает сок.

— Тебя разыскивает Оксана, — оповещает он меня. После моего рассказа он прекратил называть ее моей матерью и так же, как и я, стал называть эту женщину по имени.

— Видно ее карта тоже заблокирована, раз она обеспокоилась моим отсутствием. А ты откуда знаешь, что она меня ищет? — спрашиваю я, наслаждаясь вкусными Катиными блинчиками с творогом.

— Она приходила в офис, звонила мне. Я сказал, что с тобой все в порядке, но не сообщил, где ты. Позвонишь ей, поговоришь?

— Нет, пусть живет как хочет. Ты лучше мне скажи, куда ты уезжаешь. Просто на работу или…

— Или, — отвечает он, мгновенно меняясь в лице.

— Ты его нашел? — тихо спрашиваю я, боясь произнести имя своего монстра.

— Нет, Виталина, я только знаю, что он где-то в городе. По факту он мертв, но я выяснил, под каким именем он въехал в страну. И сегодня я встречусь с людьми, которые так же, как и я, заинтересованы в его смерти. Он почти четыре года изображал мертвеца, скрываясь от них. Я подкину им уже собранную информацию, и не сомневаюсь, что они его найдут.

— И что с ним сделают?

— Ну, Вербицкий по документам давно труп, сгоревший заживо в собственной машине. Так что ничего не поменяется, Виталина. Это станет моим условием — устроить ему такую смерть. Поверь, Кошка, сгореть заживо — очень мучительная смерть.

— Хорошо. Я надеюсь, так и будет, — твердо говорю я, ни грамма не стыдясь своих слов, и Саша со мной согласен, он немного злорадно усмехается мне в ответ.

После завтрака мы еще долго валялись в кровати, и Саша рассказывал мне про свою молодость, семью, родителей, даже про бывшую жену, ничего не утаивая. Он всегда был искренен со мной и всегда говорил, что думает. И я нисколько не ревновала его к прошлому, наоборот, было очень интересно слушать о его жизни. Потом он обрабатывал мои руки, постоянно хмурясь, смотрел на мои еще незажившие шрамы. Мне было не по себе, и в этот момент я отводила глаза. Но потом он целовал мои пальцы и забинтованные запястья. Я действительно смутно помню, как это сделала. Я была в каком-то странном состоянии аффекта. А мысль, что я могла убить не только себя, но и нашего ребенка, приводила меня в ужас.

— Ну все, моя девочка, мне пора. Я постараюсь быстро к вам вернуться. А вы ведите себя хорошо. Пейте витамины, слушайте врача и психолога, который придет поговорить с тобой в три часа.

— Ты обращаешься ко мне на «вы»? — усмехаюсь я.

— Нет, я обращаюсь к тебе, моей любимой женщине, будущей жене и к своей дочери, — Саша сползает куда-то вниз, задирает рубашку и покрывает мой совершенно плоский живот поцелуями, а потом прикладывается ухом и что-то слушает, словно так что-то можно услышать.

— С чего это ты взял, что там дочь? — зарываясь в его волосы, спрашиваю я, начиная чувствовать неприкрытое счастье, любовь, которые никогда раньше не ощущала.

— У меня уже есть сын. И я хочу дочь, — твердо заявляет он. — Еще одну маленькую девочку, похожую на тебя. А я всегда получаю то, что хочу.

— Ты такой самоуверенный, Громов, — смеюсь я, когда он начинает меня щекотать. — Но я надеюсь, что так оно и будет, — говорю я, а сама понимаю, что была действительно полной дурой. Я могла давно все рассказать Саше и быть с ним счастливой. Он с самой первой нашей встречи закрыл мою пустоту, наполнив жизнь десятками эмоций, и я жалею только о том, что поняла это только сейчас.

ЭПИЛОГ

Александр

Чего я только в своей жизни не видел и не делал. Но никогда не убивал. Никогда не думал, что буду вспоминать этот грех с чувством полного удовлетворения. У меня были враги и люди, которые переходили мне дорогу, но я предпочитал избавляться от них иными способами.