Пустой человек

Двигатель чихнул и заглох. Крутя в руках ярко-красную, как конфета, зажигалку, оперативник вылез из машины и прикрыл дверцу.

«А звонил тогда кто? Млять, чертовщина, а не выезд. Дверь, говорил, сперли. И дорогу объяснял. А дверь-то – вот она. Стоит, родимая, прислонили за углом домика к стене, да и все. С кем я тогда разговаривал по дороге?! Полная херня».

Дознаватель почесал щеку и отправился в «буханку» сочинять протокол.

Мех

– Ты меня напугать хочешь?

Лиза бегает по комнате в одних узких трусиках. Ищет расческу. Я лежу на диване и слежу за ней взглядом. Приятное зрелище, пока что не надоедает. Три месяца и шесть дней.

– Да вот еще! – я потягиваюсь и встаю.

Утренний стриптиз штука хорошая, но пора и на работу. Летнее солнце пронизывает тонкие занавески, подсвечивает танец пылинок. Идти никуда не хочется, но надо.

– Правду говорю. Ты сама у деда спроси.

Дед – он и есть дед. Мой и брата Сереги, отец нашей мамы. Серега сейчас живет в Алуште, да и не о нем речь. А мама и вовсе умерла три года назад. Погибла. Дед за рулем был и выжил, а ее даже до больницы не довезли.

– Не буду я у него спрашивать! Вот что ты издеваешься?! Он у тебя такой… – Лиза крутит в воздухе пальцами, словно заворачивает невидимую лампочку. Грудь у нее при этом колышется, смешно и аппетитно. Да, сейчас бы вместо работы… – Смотрит только и мычит, хотя я слышала, как он сиделке что-то разумное объяснял.

– Ну и не спрашивай. – Я делаю вид, что обижаюсь, но это игра. И она знает, что игра. Просто я и правда опаздываю, поспешно натягиваю джинсы и выбираю из стопки футболок не самую мятую. – Вечером все в силе?

– В кино? Конечно. Заскочу домой, Бармалея покормлю и в полвосьмого у «Эльдорадо». Ты же раньше никак?

Я киваю. Конечно, никак. А если сейчас опоздаю, то и полвосьмого под вопросом. Бармалей – это кот. «Эльдорадо» – торговый центр с пятью кинозалами, но это опять же не важно.

Как и Серега с его Алуштой.

А вот Бармалей – персонаж важный. На вид – так уж точно. Он сейчас лежит на тумбочке, аккурат вдоль телевизора, словно какой-нибудь, прости Господи, саундбар. И похрапывает. Но глаза при этом приоткрыты и затянуты этой их кошачьей пеленой. Его котенком принесла еще мама, с тех пор и живет. Сон, еда и редкое общение со зрителями.

– Деду что готовить?

– А вот у него и спроси, я-то откуда… Черт, где ключи от машины?

– В прихожей, где бросил. Спроси… Он мычит только. Говорить трудно.

Да, после аварии дед – не очень… Типа частичный паралич или как там это правильно? Приходящая сиделка, памперсы для взрослых и прочие нерадостные подробности. Несколько слов он выговаривает, но обычно не хочет. Лежит и смотрит с кровати, а взгляд острый. Так и не скажешь, что безнадежный инвалид. Надоест на вошедшего смотреть – поворачивается к телеку. Тот у него весь день включен.

– Тогда как обычно: перечисляешь, что можешь сварить, а он пусть кивает. Ну, солнышко, что поделать? Все, целую, побежал! А Марина Сергеевна его покормит.

Лиза кивает, копаясь в шкафу. Трусики уже лежат на полу, и она соблазнительно изогнулась совсем голышом. Я тихо подкрадываюсь и целую ее в ямочку над упругой попкой.

– Ай! Костя! Я думала, ты ушел, – она смеется и обнимает меня, повернувшись. – Все, пока, ночью нагоним!

Я выбегаю под палящее солнце и прыгаю за руль. Срочно кондиционер, иначе испекусь тут. Как омлет. Ворота во двор открываются с кнопки, пустяк, а удобно. Выехал, а за тобой сами и опустятся.

Пока еду, вспоминаю начало разговора. Смешно же, хотя Лизе не особенно: она копалась в мамином шкафу и наткнулась на увесистый мешок. У мамы была странная привычка, а рассказать подруге как-то повода раньше не было. Вот и наплел, что мама вычесывала Бармалея с самого начала, а мех собирала в мешочек. Я типа ржал до упаду еще когда первый раз увидел. Спросил зачем.

– Кошки – существа мистические, – сказала мама. – Из их меха вещи обладают целебными свойствами и мощной аурой. Накоплю и свяжу тебе волшебный свитер.

Она вообще была повернута на этом: гороскопы, предсказания, советы Ванги Нострадамусу, и прочей фигне. Впрочем, никому не мешала – увлекается, да и ладно. От свитера я гордо отказался, но мех продолжал наполнять мешок.

Я Лизе так и рассказал, почти как есть. Только чуток добавил сверху: там и заклинание семейное было, которое только дед помнит, и магический ритуал, как оживить запасы меха. В общем, ржачно вышло, а она все всерьез восприняла. Рассказать, что кое–что сочинил – обидится. Не рассказать – будет думать о нас, как о банде психов. Из меня и деда. А, еще из Бармалея – мех-то его.

Под настроение еще и не то сочинить можно, а люди напрягаются.

Работа… Даже рассказывать не буду. К истории отношения не имеет, а голову вам забивать тонкостями оптовой продажи сахара и круп я не буду. Деньги мне платят – и ладно.

Мне бы тоже было неинтересно слушать.