Пустой гроб

— Повторяю, каковы бы ни были факты, любовницы у меня нет. Что до того, обманывал я вас или нет, должен признать, что в мыслях я вам неверен… ибо всем сердцем, всей душой полюбил другую. Свою возлюбленную я не предам до последнего дыхания, она одна занимает мой ум и мое сердце, ей готов я отдать и знания мои, и душу, но эта женщина мне не любовница; может статься, она всегда будет для меня лишь недоступной, обожаемой спутницей, но как бы там ни было, Амели, иной любви мне в этом мире не уготовано… Я был с вами откровенен, теперь у меня нет от вас секретов.

Амели Дро мертвенно побледнела, отчаяние ее дополнилось неукротимой яростью. Она судорожна подняла руки, безотчетным движением поднесла их к лицу хирурга, как если бы хотела расцарапать его, разодрать в клочки.

Усилием воли она сдержала себя.

— Как зовут эту женщину? — глухо спросила она.

Поль Дро изобразил подобие улыбки.

— Я ничего не скажу вам, и от этого вы будете страдать еще сильнее, — сказал он с явной иронией. — Раз уж вы впутали в наши семейный дела полицию, все нужные вам сведения вы получите у ваших шпионов.

Последние свои рекомендации профессор высказал с таким презрением, с такой ранящей иронией, что с досады на глазах у Амели выступили слезы.

— Это невозможно, Поль, — взмолилась она, — ведь вы же любили меня…

Хирург криво усмехнулся:

— Не стоит бередить печальные воспоминания былого нашего союза… Вы же знаете, мы оказались связанными узами брака, точно два компаньона, это слово верно передает суть нашего супружества. Не знаю, может быть, вас такая ситуация и устраивала, но доведись мне начать все с начала, скажу откровенно: я никогда бы на вас не женился.

— Боже милостивый! — вскричала Амели, вне себя от бешенства. — В этом мире брак не вечен, существует развод, и вы это отлично знаете, Поль Дро.

— Я как раз собирался переговорить с вами об этом, — сказал доктор.

— Напрасная трата сил, — закричала Амели, — я вас опередила.

Амели Дро закричала, и крик заглушил ее угрозу. Она задыхалась от гнева и ярости, поняв, что угроза, уготованная ею мужу, вполне совпадает с его собственными намерениями.

Поль Дро и не собирался противиться разводу, более того — такое решение его вполне устраивало.

Жена его, казалось, все еще не понимала этого, она решилась на крайность. Раз моральные способы обольщения не возымели действия, не окажется ли более удачливой ее физическая привлекательность?

Вмиг Амели Дро отработанным движением тряхнула головой, и ее пышные волосы в царственном беспорядке легли на плечи; потом она притворилась, что ей плохо, и упала в глубокое кресло, из которого не так давно вскочила.

Приняв исполненную грациозности позу, она прикрыла глаза и какое-то время жалобно и тихо постанывала. Она ждала, что не пройдет и секунды, как руки мужа коснутся ее плеч, рук, лба.

Она уже представляла, как Поль целует ее в глаза, в губы, но ничего подобного не произошло. Амели Дро открыла глаза и, не сдержав досады, воскликнула:

— Это уж слишком! Ушел — и даже не заметил, что я потеряла сознание.

Так оно и было: Поль Дро сбежал самым бессовестным образом, и никакие угрызения совести его не терзали.

Глава десятая ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ СЕБАСТЬЯН ПЕРРОН

— Доминик!

— Да, господин председатель?

— Доминик, мне совсем не нравится, что на столе у меня скопилась дюжина папок. Откуда они взялись?

Доминик, судебный исполнитель, приписанный к кабинету председателя четвертой палаты трибунала Сены, почтительно приблизился к говорившему с ним господину — это был Себастьян Перрон собственной персоной.

— Господин председатель, — доложил он, — это дела, находящиеся в производстве. Взгляните: Варн против наследников Жанти… Сыновья Перар против Речного ведомства… А вот дело Общества финансовых сделок — оно одно занимает с шестьдесят папок… Господину председателю известно, что эти дела назначены к рассмотрению на ближайшую неделю.

Увидев, что на столе у него высятся горы бумаг, Себастьян Перрон, естественно, встревожился, но Доминик своими разъяснениями успокоил его.

Смирившись с необходимостью, председатель Перрон пожал плечами:

— Вы, безусловно, правы, Доминик, и все-таки никак не могу взять в толк, чего добивается от нас министр юстиции… Судья, по нынешним временам, вроде как и не судья, а вьючное животное. Недели бегут, а мы судим и судим без передышки…

Доминик молча слушал сетования председателя судебной палаты.

— Будем уповать, господин председатель, чтобы так продлилось как можно дольше, — пошутил он. — Иначе, осмелюсь спросить, что станется с судебными исполнителями, если прекратятся тяжбы?

Наивное простосердечие слуги развеселило Себастьяна Перрона, который с момента появления во Дворце правосудия не переставал хмуриться.

— Вы могли бы спросить, Доминик, что сталось бы) с судьями, если бы перевелись сутяги? — засмеялся он.

— А адвокаты, господин председатель, — подхватил Доминик, — а секретари суда? Не говоря уж о судебных исполнителях, нотариусах, разных там поверенных, мелких служащих прокуратуры, да мало ли еще о ком…