Пустой гроб

Но всему есть предел, да и что за ребячество воображать, будто эта оттяжка вынудит мадам Дро отложить объяснение, которого она так домогалась.

Без четверти семь хирург покинул лечебницу, проследовал тем же маршрутом, что и его жена три четверти часа назад, вошел в соседнее здание, где помещалась его квартира, и велел горничной Амели Дро доложить о себе.

Амели ждала его в будуаре, удобно устроившись в глубоком кресле, стоявшем в углу комнаты.

Молодая дама сбросила с себя часть одежды. Для предстоящего разговора с мужем она выбрала прелестный бледно-голубой пеньюар, как нельзя лучше оттенявший матовость и свежесть ее молодой кожи.

Со знанием дела она слегка нарушила прическу, внеся в нее искусно выполненный беспорядок, по-будничному сбросила ботинки, сменив их на восхитительные домашние туфельки, подчеркивавшие изумительный сгиб ее ножки.

Заметив мужа, Амели немедленно вскочила, встала против него и, решив без обиняков идти прямо к цели, выпалила, глядя ему в глаза:

— Вы подлец!

Поль Дро был готов к тягостному, малоприятному объяснению, но оскорбление, с ходу брошенное женой прозвучало для него пощечиной.

Бледный как полотно, он пошатнулся, в голове у него пронеслись самые невероятные мысли.

Почему Амели бросила ему такое оскорбление? Что имела сна в виду? Его личную жизнь? Или хотела задеть его профессиональное достоинство?

С тех пор, как Поль Дро свел близкое знакомство с загадочным Миньясом, на душа у него было неспокойно, его не покидало ощущение, будто этот странный финансист неотвратимо увлекает его за собой в страшную, роковую бездну, из которой ему никогда не выбраться.

Профессора давно перестало интересовать, питает ли жена к нему нежные чувства — да и что бы он стал с ними делать? — но ее уважением, ее добрым отношением он дорожил по-прежнему и не хотел бы выглядеть в ее глазах человеком бесчестным.

Он знал, что их взаимная любовь давно угасла, знал он и то, что стоит Амели заподозрить его в чем-то постыдном, и она, как никто другой, будет безжалостно преследовать его своим сарказмом, в своей ненависти пойдет до конца и потребует разоблачения.

Еот почему, узнав, в чем упрекает его жена, Поль Дро вздохнул с облегчением.

Злобно усмехаясь, она процедила сквозь зубы:

— Вы подлец, вы обманываете меня самым постыдным образом.

Поль Дро догадался, что речь пойдет о его частной жизни и его мужских секретах, а вовсе не о хирурге Дро, техническом директоре лечебницы.

Такой вариант его вполне устраивал.

Скорее из принципа, чем из убеждения, он все-таки попытался возразить:

— Не знаю, что вы хотите этим сказать, Амели… Прошу вас, объяснитесь яснее.

Молодая женщина всеми силами старалась сохранить спокойствие. Однако поведение мужа, трусливое и лицемерное, внезапно вывело ее из себя.

Дрожащим голосом Амели дала требуемые разъяснения:

— Не принимайте меня за дурочку, Поль Дро, я отлично осведомлена о том, что происходит, и знаю — у вас есть любовница… Не отрицайте, это бесполезно. У меня есть все доказательства, вас застигли на месте преступления — да-да, на месте преступления! Вас неоднократно видели с дамой, то есть не с дамой, конечно, — с потаскушкой, уличной шлюхой, вы бродили с ней пустынными аллеями и ворковали, точно два голубка. Вы нежно держали ее под руку или обнимали за талию — у меня есть фотографии, вы целовались с ней в Булонском лесу, прячась за деревьями…

Поль Дро становился все бледнее, между тем как жена его, в крайнем возбуждении, продолжала перечислять свои обвинения.

Торопясь, захлебываясь словами, она выпалила все, что знала; сердце ее колотилось, дыхание перехватывало — она умолкла.

Будь Поль Дро проницательней, он бы догадался, что жена его, трепеща от волнения и тревоги, ждет, чтобы он стал оправдываться, а может статься, и опровергать ее слова.

Само собой, Амели была по всеоружии, располагала неоспоримыми свидетельствами, которыми снабдили ее сыщики мэтра Тирло. Амели была в полном отчаянии, но в ней теплилась крохотная надежда. Кто знает — быть может, Амели Дро, как и прежде, любила мужа, пусть даже она и решила порвать с ним.

Поль Дро не способен был воспринять столь тонкие оттенки чувств; опытный хирург и анатом был никудышным психологом.

Выслушав выдвинутые против него обвинения, Поль Дро на минуту задумался — какую линию поведения принять?

Как только его жена замолчала и, понурившись, уставилась в пустоту, хирург, медленно выговаривая каждое слово, изложил готовое решение:

— Амели, всякая ложь претит мне, и раз вы обо всем осведомлены, не стану разубеждать вас. Вам лучше будет узнать всю правду… Меня обвиняют в том, что я содержу любовницу?.. Эти сведения неточны. В этом я готов поклясться…

— Лжец! — воскликнула она. — А фотографии?

Поль Дро жестом призвал ее к молчанию.