Пустошь (СИ)

Судя по звуку за спиной, Наруто достал из сумки что-то тяжёлое и ударил им легонько по столу, сдавленно ругнувшись. Потом что-то тренькнуло, и раздался мелодичный перезвон, запускаемой винды.

– Ты из дома сбежал, что ли? – не поворачиваясь, спросил Саске.

В принципе Узумаки мог ответить что-то в роде: «Не твоё дело» – из мести, но этот придурок был настолько прост, что тут же зацепился за возможность завязать беседу.

– Нет. Ездил на курсы… потом загулялся и… я перед тобой отчитываться не обязан! – опомнившись, выпалил парень. Но было уже поздно.

Учиха ухмыльнулся, чувствуя, как по черепу разливаются волны не то горячей, не то холодной боли.

– Карин, – крикнул он так, что стекло слегка задрожало, а неготовый к такому повороту событий Наруто тихо ругнулся, кажется, подпрыгнув на стуле.

Девушка пришла не сразу. Наверное, выждала минуты три для порядка, а потом излишне громко объявила о своём присутствии, распахнув дверь.

– Чего тебе? – обиженно рыкнула она.

– Таблетки от головы. Всё, что есть, – стоя всё так же, ко всем спиной, сказал Саске.

– У меня их немного…

– Неси.

– Ну ладно, – как-то вяло отозвалась она, и ящик одной из кухонных тумб скрипнул, выдвигаясь.

Вскоре рядом с Учихой лежали две полоски таблеток разных фирм, реклама которых обещала чудесное исцеление от всех видов боли.

Так и не дождавшись ответной реакции, девушка скрылась из кухни. Кажется, она будет играть в обиженную ещё полчаса, а потом предпримет новые попытки…

– А что с твоей одеждой?

А вот этот белобрысый никуда не делся. Он изредка клацал клавишами, и это раздражало…

Трясущиеся пальцы быстро выдавили из блистеров по две таблетки. Пораздумав, Саске добавил по ещё одной и, собрав их в кулак, отлип от окна, направляясь к раковине, чтобы запить.

Пилюли оказались горькими и не хотели пролазить в горло. Пришлось выпить две кружки воды, чувствуя отвратительную тяжесть в желудке, чтобы протолкнуть эти горькие колёса ниже.

– Эй, я с тобой говорю…

– А, я уже и забыл, что ты здесь, – выдохнул Учиха, вытирая губы. Его взгляд скользнул по Наруто, и он хмыкнул. – Что ты влип в этот монитор?

– Куда мне ещё влипать? Твоя рожа не радует, – буркнул Узумаки, не сводя взгляда с мерцающего экрана.

– А что радует? – вопросил Саске, открывая холодильник и шаря взглядом по полкам. Еды не хотелось… а вот выпить что-нибудь… может, тогда боль утихнет…

– Иди ты…

– Порнушка? Мне выйти?

– Вот ты идиот, – почти устало выдохнул Наруто, вновь клацая клавишами.

Учиха наконец нашёл бутылку какого-то дешёвого женского пойла и поставил на стол. Узумаки выглянул из-за крышки ноута, но поморщился. Видимо, шанс вновь стать собутыльником Саске его не радовал.

Но, когда на стол опустилась лишь одна кружка, Наруто понял – пронесло.

Больше перекидываться фразами Учиха не стал. Он быстро налил кагора и залпом осушил кружку, раздумывая, а не пить ли с горла.

Алкоголь был слабым, но упал в желудок горячим комом.

– Ты алкоголиком станешь. Алкоголизм развивается за двенадцать месяцев, вообще-то…

– Не успеет, – улыбнулся Саске, вновь отпивая из стакана. Пить из горла он так и не решился.

– В смысле?

– Забей, – мотнул головой Учиха, вновь отпивая из наполненного стакана.

Таблетки помогали херово.

Он заранее почувствовал что-то. Под ложечкой противно заныло, а в мозгу щёлкнуло. Поэтому, когда открылась дверь на кухню и в ней появился Итачи, Саске уже смотрел прямо на брата:

– Какого хера?

– Зачем ты ушёл из больницы? – ровно спросил Итачи, закрывая за собой дверь. Его глаза излучали непонятные Саске злость и холод. Казалось, даже кожа его была сделана изо льда.

Узумаки чувствовал себя парусником, зажатым между двух айсбергов. Ему даже захотелось свалить подальше, пока его не расплющило.

– Вали отсюда, – ни то Итачи, ни то Наруто буркнул Саске, наполняя стакан в очередной раз.

– И пить тебе нельзя. Я же говорил.

– Ты мне не нянька. Отвали.

Вместо этого Итачи рванул вперёд так резко, что Узумаки даже втянул голову в плечи, опасаясь за то, что и ему перепадёт случайно.

Саске почувствовал, как на его запястье сжались чужие, обжигающе горячие пальцы. И медленно поднял глаза:

– Руки. Убрал.

Тихо. Почти шипение.

Но оно было громче крика.

– Ты должен вернуться домой.

– Руки.

– Перестань ломать комедию. Вернись.

– Руки…

– Саске… ты делаешь глу…

Удар.

Короткий и звонкий.

Конечно, бить снизу было неудобно, и удар вышел смазанным, но Итачи всё-таки разжал руку, скорее больше от удивления, нежели от боли.

Вскочив, Саске ухватил брата за шиворот, прижимая оного к холодильнику:

– Не лезь в мою жизнь.

Всё тот же ровный тон, только в голосе больше хрипа и металла.

– Твоя жизнь касается не только тебя, – рыкнул тот в ответ, перехватывая сжимающие ворот руки.

– Только меня.

Саске шикнул от боли в запястьях, но больше его раздражало то, что лицо брата начинало съезжать куда-то в сторону. Тратить силы на разговор теперь не хотелось, и он просто пнул в живот незащищённого или неожидающего такой подлости тела.

Итачи скривился, но рук не отпустил, перехватывая предплечье брата таким замысловатым способом, что Саске пришлось вывернуться, оказываясь спиной к тому.