Пустошь (СИ)

– Черт! – рыкнул Узумаки, роняя голову на стол.

– Да не дёргайся ты!

Нагато отставил от себя пустую чашку рамена и довольно откинулся на стену, опасно лавируя на покачивающемся стуле:

– Он же просто за сигаретами.

Наруто молча поднялся. С каким-то твёрдым, но поблёкшим выражением на лице он подошёл к подоконнику, который не скрывала занавеска, наверняка Нагато не озадачивался приданием уюта своему жилищу. Среди потрёпанных книг и тетрадей Узумаки взглядом отыскал пачку сигарет Саске, ухватил её и также в гробовой тишине протянул парню.

– Полная, – подытожил Наруто, оставляя Нагато вертеть пачку в руках, а сам вернулся на диван, забираясь на него с ногами и закутываясь в плед. Тело опять било ознобом.

***

Джиробо ненавидел понедельники. Он ненавидел, когда приходилось вставать рано утром, потому что дома оставалась мать. Она вечно пилила мозг сына, заставляя делать какие-то бессмысленные, по его мнению, вещи: идти в институт, мыть посуду, учить уроки.

К чему ему всё это?

Потушив сигарету о стену и отряхнув руки, парень обвёл тяжёлым взглядом небольшой закуток за институтом, ожидая увидеть хоть кого-то из знакомых, кто решил так же, как и он, прогулять пары. Но, как назло, на Джиробо смотрели лишь выкрашенные жёлтым стены, на которых неизвестные синей краской из баллончиков написали какую-то нечитаемую белиберду.

Толстяк даже прищурился, силясь разобрать размашистые буквы, но вскоре его взгляд привлекло что-то чёрное, мелькнувшее где-то сбоку.

Джиробо обернулся, и неаккуратные толстые губы исказились в рваной улыбке:

– Учиха.

Саске шёл, низко опустив голову, и поэтому не сразу заприметил айсберг на своём пути.

– Как там твой дружок? – гоготнул Джиробо, корпусом разворачиваясь к парню и перегораживая собой дорогу. Сюда редко кто заходил, а кто зайдёт – тот поможет.

Так уж вышло, что в институте Учиху не любили, а после того, как Джиробо к прошлым слухам добавил новый о «голубой» любви, скрасив его несуществующими подробностями, у некоторых одногруппников вовсе зачесались кулаки поставить мозг парней на место. Они верили, что тумаки помогут излечить эту больную тягу.

– Зализал раны? – продолжал толстяк, разминая руки. – Или ты их ему… зализал?

Саске смотрел спокойно. Он медленно выпрямился, всё ещё не убирая из карманов руки, лишь склонив голову чуть набок, словно рассматривая что-то за широкой спиной бугая. Джиробо на миг даже показалось, что Учиха усмехается, но бледные губы были бездвижны.

– Тебя-то я и ищу, – хрипло проговорил Саске, всё же вынимая руки из карманов, и в одной из них что-то странно блеснуло, заставляя толстяка нахмурить широкие брови.

***

Узумаки мелко дрожал. Температура всё росла, и картинка перед глазами начинала забавно плыть. Всматриваясь в эти разноцветные разводы, он видел всё, что угодно, но не комнату Нагато.

Сознание упорно терзали волнение и обида. Почему Учиха так сделал? Почему опять ушёл, почему ничего не рассказал?

Почему Наруто не настоял на своём и не пошёл следом?

Парень уткнулся горящим лбом в согнутые колени, чувствуя, как ворс приятно холодит кожу.

Нагато, порывшись в пакетах, что принёс Саске, нашёл там не только еду, но и таблетки, ингалятор и витамины.

– Твой друг решил нас побаловать? – рассматривая пачку недешёвого лекарства от простуды, проговорил Нагато. – Или потом в должники запишет?

– Он мне не друг, – глухо отозвался Узумаки, морщась из-за неприятной щекотки где-то в желудке возникшей, когда тот упомянул имя Саске.

– Плевать. На. Выпей это.

***

– Учиха, – буркнул Джиробо, – ты рехнулся?

Взгляд его будто приковало к серому ножу, что был зажат в опущенной руке Саске.

– Боишься порезаться, толстяк? – как-то нехорошо прошипел Учиха, вздёрнув одну бровь.

– Тварь, да за себя бойся.

С этими словами Джиробо ринулся в атаку, занося руку для удара. К его удивлению, Саске не стал бить ножом сразу, просто отшатнулся в сторону, пропуская кулак мимо лица, и пнул всё ещё не остановившегося парня под зад.

Этот обидный удар вовсе снёс крышу.

Второго удара Учиха не пропустил. Губа тут же расцвела кровью. Ещё один удар – живот. Третий – почки. Асфальт под ладонями, и выпавший со звоном нож.

– Педик, – зло сплюнул Джиробо, добавляя согнувшемуся парню ногой под дых. – Что?! Нравится?

Очередного удара не получилось, Саске перекатился по земле, цепляясь за стену, с трудом поднялся, переводя безжизненный взгляд на толстяка.

– Ты нежен, – сплюнул юшкой Учиха, и в миг Джиробо почувствовал острую боль в солнечном сплетении от удара кулаком. Странно, что такой доходяга мог бить так больно и сильно.

Согнувшись, толстяк пытался поймать ртом воздух. Хрипя и кряхтя. А затем получил очередной удар согнутым коленом в нос и от боли повалился на землю, зажимая кровоточащее лицо.

Саске уселся рядом, поигрывая ножом и странно сверкая глазами.

– Знаешь, Джиробо, – тихо начал Учиха, придерживая того за ворот свободной рукой, – мне плевать на тебя.

Это заявление не понравилось толстяку, который был словно парализован этим тяжёлым чёрным взглядом и бликами ножа, который ловко крутился в пальцах Саске:

– Да отпусти ты уже!