Pustota

– Здрасте! Можно? – в дверях показалась незнакомая клиентка.

Боясь отпугнуть первую новенькую за месяц, Алёна разложила перед ней всю коллекцию лаков, стыдливо припрятав пустой зелёный флакон.

– Режьте под корень, хочу короткие, – смело заявила клиентка.

Алёна отхватила кусок ногтя кусачками, и клиентка издала пронзительный визг.

– Что случилось? – поперхнулась булочкой Олеся.

– Ноготь… он не исчез! – крикнула клиентка, показывая на стол.

– У вас он настоящий? Не приклеенный? – уточника Алёна, сжимая кусочек абсолютно натурального ногтя между пальцами.

– Ведьмы! – прошептала клиентка и выскочила за дверь.

На столе Алёны лежал кусочек ногтя. Самостоятельный, не исчезающий кусок ногтя. Вот уже полгода невиданное зрелище.

– Ты как это сделала? – переборов страх, Олеся пощупала кусочек ногтя.

Алёна сорвала перчатки, отрезала краешек своего ногтя. Он не исчез.

Олеся схватила свежие ножницы, отрезала кусочек своего ногтя. Он исчез.

– Давай ты, – скомандовала Олеся, протягивая руку Алёне.

Алёна отрезала кусочек олесиного ногтя. Он остался лежать на столе.

– Что за чёрт… – схватилась за голову Олеся.

– Самой бы знать, – по спине Алёны тёк холодный пот.

Теперь Алёне пришлось предупреждать клиенток заранее, что их ногти не будут пропадать. Кто-то в ужасе отменял запись, кто-то безразлично пожимал плечами, а кто-то деловито отрезал ногти сам, чтобы они исчезли, и протягивал Алёне пальцы для покрытия лаком. Те, кто не боялся и клал руки под кусачки Алёны, обычно забирали отрезанные ногти с собой. «На память», – как они выражались.

– Я слышала, что в Лондоне Музей Ногтей открылся, – болтала одна клиента, пока Алёна рисовала ей золотые листья на ногтях. – Оказывается, не все ногти в мире пропали. Некоторые не испаряются, и никто не знает почему. Чистый рандом. Художники скупают сохранившиеся ногти за дикие деньжищи и делают произведения современного искусства. Ты попробуй с музеем связаться, тебя с руками и ногтями оторвут!

Предложение заработать звучало заманчиво, но после глитча в метро, вынесшего Алёну на заброшенную станцию, полную волос и ногтей, ей не хотелось высовываться.

***

Обычно Алёна и Олеся обслуживали женщин. Но однажды в салон зашли двое мужчин. «Двое мужчин в гражданском», – тут же про себя добавила Алёна, оценив их осанку и походку.

– Обычный маникюр! – объявил молодой мужчина, опустившись в кресло напротив Алёны. Другой, пожилой, пристально смотрел на неё, сложив руки на груди.

– Обрезной, аппаратный? – спросила она.

– Обычный.

Мужчины в гражданском десять минут непрерывно буравили Алёну взглядом. Она уже покрывала ногти молодого парня прозрачным лаком, но не выдержала и спросила:

– Что-то не так?

– Всё в порядке, – ответил пожилой мужчина. – Почему на вашем рабочем столе пыль?

– Потому что я пилила ногти вашего напар… друга.

– Почему пыль не исчезла?

– Не знаю.

Пожилой мужчина отодвинул молодого от стола и навис над Алёной.

– Ваша клиентка доложила нам, что отрезанные вами ногти перестали пропадать.

– Какая клиентка? – прошептала Алёна, отложив лак.

– Не важно. Важно то, что полмесяца назад вы были обычной маникюрщицей. А теперь – необычной. Почему?

Как правило, Алёна не отличалась смекалкой. В школе училась на тройки, математика давалась особенно плохо. Хотела пойти в универ, но завалила ЕГЭ. Всю жизнь над ней смеялись из-за недальновидности. Но вдруг что-то в голове перемкнуло, и она поняла, что нужно делать.

– Это из-за мамы.

– Так-так-так, – впервые заговорил молодой мужчина, достав блокнот. – И кто наша мама?

– Бухгалтерша на пенсии, – Алёна поднялась и отряхнула рабочий стол от ногтевой пыли. – Но она на связи со, скажем так, высшими силами.

– Так-так-так, – сказал старший мужчина так, что стало понятно, что молодой копировал его интонации. – Далеко она живёт?

– В этом же доме! – вдруг выкрикнула Олеся из угла. – Я готова сотрудничать!

– Так держать, гражданочка, – не глядя на Олесю, ответил пожилой мужчина. – Алёна Алексеевна, ведите нас.

Мужчины шли по обе стороны от Алёны, почти прижимаясь к ней. Будто рассчитывали, что она сбежит по дороге от салона до подъезда. Пока они поднимались в лифте и потом ждали, как мама откроет дверь, мужчины не проронили ни слова.

– Алёна, ты с друзьями? – удивилась мама, сегодня одетая в халат и все драгоценности, хранящиеся дома.

– Полковник Лихачёв, – кивнул старший мужчина. – И лейтенант Мёдов. Разрешите войти, у полиции есть к вам вопросы.

– Наконец-то! – обрадовалась мама. – Я вас заждалась! От ваших коллег в ноль-два ответа не дождёшься.

– Так ноль-два уже десять лет не отвечает, – заметил лейтенант, разуваясь на входе, а полковник пошёл на кухню в ботинках. – Звоните сто двенадцать или сто два.

Мама окружила полицейских вниманием, поставив на столе пять чашек чая и корзиночки с печеньем.

– Для кого пятая чашка? – спросил лейтенант, ставя пометки в блокнот.

– Для её высочества Небулы с Юпитера, – серьёзно ответила мама, наматывая на голову кухонное полотенце тюрбаном.