Пустота снаружи

— А, человек! Мы знакомы с людьми. Хм. Я в замешательстве. Мне поручили вскрыть вашу защитную оболочку, но раз установлен контакт, думаю, нужно пригласить сюда хранителей традиций. Дипломатия — это их дело.

— Я могу рассчитывать на бо́льшую свободу?

— У меня нет полномочий решать такие вопросы.

Мив

Возможность вести конструктивный диалог с точки зрения басилпов являлась ключевой для определения разумной формы жизни. Казалось бы, прописная истина, однако не истина, а ложь. Были в Метавселенной существа, способные вести диалог, будучи при этом форменными безмозглыми животными. Парадокс, но правда. Так что в дополнение к первому маркеру следовал второй — отрицание бессмысленной агрессии. Высокоразвитое разумное существо без причины не нападет и всегда, всегда будет исповедовать примат дискуссии над конфронтацией. В этом они тоже заблуждались, ибо на просторах Метавселенной было много в высшей степени разумных существ, которые убивали без отрыва от собственных размышлений над смыслом жизни, добре, зле и завтраке.

Поэтому можно сказать, Миверне сильно повезло встретить в Маркате маркатчитара, с которым можно было нормально переговорить. В большинстве своем эти кошачьи тяготели ко второму из описанных ранее типов существ, о чем свидетельствовало поведение появившихся черношерстных особей, которые не пожелали вести диалог с пленником, а приказали продолжать сбор информации с прицелом на вскрытие защитной оболочки. Точка. К счастью, в широком смысле диалог тоже являлся способом сбора информации, и единственный оставшийся собеседник не спешил браться за инструменты.

Сиюсо был ученым своего народа, широкоформатной и разноплановой личностью, которой, родись она с черной, а не с белой шкурой, открылись бы недосягаемые ныне высоты.

Маркатчитары жили по всему лесистому поясу мира, их облик менялся в зависимости от близости к горячей либо холодной стороне Марката, но не радикально. Всегда было три касты, которые почти не смешивались. Были красные маркатчитары, воители и охотники, всю жизнь бившиеся за более высокое положение в обществе, сулившее всевозможные блага и обильное потомство. Были белые маркатчитары — фактически рабы, которым сызмальства удалялись когти и которые проводили свои жизни в бесконечном служении. А меж первыми двумя стояли черные маркатчитары: ученые, врачи, философы, а главное — жрецы единого бога Марката по имени Омун, хранители традиций охоты.

Испокон веку было так: красные правили в станах и боролись за главенство, охотились во славу Омуна и просто брали от жизни все; черные развивали понимание мира, изучали и разрабатывали технологии и следили за соблюдением священных традиций; белые же покорно служили цветным.

— …А все потому, что на заре времен, когда мир только-только прекратил вращаться — а мы точно знаем, что когда-то очень давно Маркат вращался вокруг своей оси, как и многие иные планеты в иных мирах, — белые маркатчитары пришли в джунгли, ибо снежные места, в коих они жили и охотились прежде, либо растаяли, либо превратились в пустыни снега и льда. Вся жизнь ушла на середину между жаром и холодом, где вырос великий лес. Воцарились вечные сумерки мира, в которых нам, белошерстным, была уготована роль добычи.

— Из-за цвета.

— Да, — подтвердил ученый. — Черные — плоть от плоти часть сумерек и ночи, красные тоже могут спрятаться для охоты, коли захотят, но нас наша белизна всегда предавала. Как бы хорошо ни маскировались. Мы вымирали в чужом и жарком ареале, и когда надежды не осталось, наши предки пришли на поклон к тем, кто мог выживать.

— И вы стали рабами.

— Именно. Такова была воля Омуна и основополагающий закон Марката: выживает сильнейший.

— А старые и немощные обречены.

— Вы быстро схватываете. Возможно, вам такой подход кажется варварским, как и многим другим ина́ким, однако Маркат жесток, и это сделало наш вид сильным. Так предопределено.

— Правда?

— Иначе здесь не выжить.

Маркатчитары проживали свои жизни в вечной дихотомии чести и бесчестия, которая была намертво привязана к их пониманию силы и бессилия. Однако вопреки нерушимым кастам, например, земной Индии, где шудра всегда останется шудрой, а брахман всегда останется брахманом, маркатчитары вполне могли сменить свою касту. Как правило, насильно и только в негативную сторону. А вот подняться над собой было почти невозможно. Красные редко желали обрести судьбу среди черных аскетов, а те, в свою очередь, далеко не всегда желали полностью отдаться охоте, забыв о многочисленных ответственностях своего рода. Белым же никакого выбора не предоставлялось.

Однако, несмотря на простоту своего духовного устройства, маркатчитары понимали ценность знания и силу опасностей, что ждали вне их родного мира. Поэтому они развивали, покупали, а порой и крали технологии, попутно пестуя ученых среди себя, и даже у белошкурого, буде ему владеть пытливым, незаурядным умом, был шанс надеть черную мантию.