Пустые Холмы

Когда они спустились, в лицо повеяло подвальным холодом. На крючке, где обычно крепились светильники, специально для них висело три теплых куколи. У двери же, темневшей в небольшом углублении, возвышались крысолов, шотландский эльф и Гамаюн.

– Для чего мы собрались? – спросила Полина. Она совершенно не понимала, как себя вести. Митя только недавно разделил с ней огромное потрясение от появления в зеркале какой-то черной фигуры, но чуть раньше, за несколько минут до этого, разговаривал с ней зло и совсем недружелюбно. А еще раньше расстроил бедную Василису. Сева же вроде не сделал ничего плохого, кроме того, что пригласил ее на танец, но сам предпочел Стасю Романову.

– Действуем тихо и слаженно! – воскликнула Анисья, ничего не знавшая о ссоре.

– Что это значит? – Маргаритин голос тоже обжег холодом.

– Идите за нами, – сказал Сева.

– Куда? – Маргарита хотела остаться на месте, но, словно поддавшись чарам, все-таки последовала за Севой.

«Да уж, вот кого надо было переодеть в крысолова, а нас всех – в серых и хвостатых зверюшек», – подумала Полина, послушно топая следом.

– За Ярилиной рукописью! – сдалась Анисья, не дав подругам поломать головы.

Перед глазами Полины все поплыло. Забылся и Митя со своей переменой, и Сева с этой надоевшей невозмутимой холодностью, и заплаканная Василиса. Полина накинула плащ и поплотнее в него закуталась.

– Серьезно? – спросила Маргарита. – Почему раньше молчали? Поверить не могу, что увижу своими глазами книгу!

– Только тихо, – растаял Митя. – Надо проделать это очень быстро.

Оставив позади библиотеку, ребята добрались еще до одной лестницы, спрятанной за неприметной дверцей. Вмиг стало зябко и темно. Из-за костюмов спускаться было трудно, мешали складки платьев, крылья и наспех накинутые куколи – только Митя ловко скакал в эластичном трико и позвякивал бубенчиками на мысках ботинок. На нижнем этаже воздух стоял сырой, он пах землей и кореньями. Полина с Маргаритой поежились, обеим в один и тот же миг послышалось шуршание, словно что-то скользкое и очень большое двигалось не то под землей, не то за какой-то из дверей.

Коридор заканчивался самой обычной стеной, и, только подойдя к ней почти вплотную, они заметили в полу крышку, прикрывавшую люк.

– Нужно спрыгнуть, – объяснил Митя. – Здесь невысоко.

Полина заглянула в люк, когда в нем замерцал зеленоватый огонек: действительно, падать было недалеко – высота чуть больше человеческого роста. Она подобрала платье и плащ, но все же не могла решиться.

Василиса обернулась белкой, соскочила Севе на ладонь, и он посадил ее на плечо Муромцу, пытавшемуся справиться с дверным замком. Маргарита скользнула следом, за ней Анисья.

– К сожалению, я не смогу превратиться в белку, – обратилась Полина к вытянутым ей навстречу Севиным рукам.

– Я поймаю. – Сверкнули его странные, ни о чем не говорящие глаза. И ведь точно, он ловил ее несколько раз, когда ей приходилось прыгать с крыши заднего крыльца в Белой усадьбе. И поймал остальных девушек. Она зажмурилась. В его голосе послышалось нетерпение: он явно не собирался нянчиться с ней и уговаривать.

– Всегда хотела узнать, каким образом вы выпрашиваете этот ключ у Пророка? – уже щебетала Анисья внизу.

– Выпрашиваем? – Митя фыркнул, замок щелкнул, и дверь поддалась. – Да Пророк даже не знает, что мы его берем.

– Если ты еще раз прыгнешь подобным образом, – зашептала Маргарита Полине на ухо, не дав ей дослушать, чем кончится перепалка между Муромцами, – то спорран точно будет защищать Севу от конфуза!

– Прекрати, дурочка! – Полина ущипнула ее. К счастью, в подвале было совсем темно, и ее улыбки никто не видел. Севе в руки она и впрямь свалилась совсем нелепо, так, что платье зацепилось за его пряжку и задралось.

– Что вы там шепчетесь? Идем скорее! – позвала Анисья.

Несколько минут все шли в полной тишине, разглядывая туннель, пока вдруг впереди не проклюнулось золотое сияние. Оно усиливалось, воздух задребезжал от колдовства.

– Это Гамаюн, – объяснил Митя. – Просто делайте то, что она попросит.

– Мы помним, – шепнула Маргарита.

В сиянии проступила фигура птицы с человечьим лицом. Крылья вразмах перекрывали проход.

Птица остановилась. Она задала свой обычный вопрос – Сева услышал его прямо в голове, но вместе с ним навалилось и что-то очень тяжелое. Не успел он ответить, как заметил, что головы его друзей склонились, будто все эти колдуны и колдуньи ощутили точно такую же тяжесть. Гамаюн распахнула крылья – было что-то жуткое в этом жесте, – и тут же раздался глубокий, чуть жалобный вздох Водяной колдуньи.

Сева оглянулся. Полина держала голову прямо, не чувствуя тяжести, одолевшей ее спутников, но взгляд ее был странный и пустой. Она сделала шаг к птице – медленный, тягучий, словно движение под водой. Снова вздох. Еще шаг.

Ее кожа побледнела до того, что сама начала излучать серебристое сияние, лицо на секунду исказилось от боли, но тотчас вернуло себе пустое выражение. Похоже, птица манила ее, звала к себе.