Пустые Холмы

Когда он вышел на Острове Буяне, в груди защемило, перед глазами пронеслись воспоминания о проведенной в Дивноморье осени. Горячий южный воздух пах можжевельником и морем, чайки в небе хохотали. Добраться пешком до особняка Романовых было почти невозможно: пришлось назначить старшему из братьев встречу в городе. Ответ не пришел, и Митя отправил еще одну записку – с точным временем и местом. Добавил, что будет ждать там, несмотря на молчание Николая. Романов, скорее всего, просто не знал, как быть. Не придумал пока, как вести себя с Муромцем, нарушившим священные традиции, но на самом деле ничего ужасного не сделавшим. Да, родители не поддержали его в этом поступке и лишили наследства. Но что делать остальным высокородным магам, если действия Мити так сильно их не ранили?

«Но его-то должны были ранить, – догадался Митя и понял, что ему это только на руку. – Наверняка он хочет защитить попранную репутацию Марьяны».

Никаких мест, кроме «Козы да Вороны», он в Небыли не знал, поэтому встречу назначил там – на террасе. Девушка в маске птицы принесла ему лимонад и абрикосовый шербет и тотчас же ввела в зал высокого и тонкого – весь этот род отличался изяществом телосложения – Николая Романова.

– Знаешь, Муромец, я должен сразу сказать, что не понимаю…

– Я и не ждал, что ты меня поймешь, – нетерпеливо оборвал его Митя. – Я здесь не за этим. Сядь и послушай!

Сбитый с толку Романов опустился на расшитый блестками пуф.

– Я знаю, что ты ценишь те связи, которые устанавливают друг с другом высокородные семьи нашего сообщества, и сразу хочу сказать, что не сомневаюсь в их ценности, – продолжил Митя.

– Меня беспокоит не то, как ты обошелся с нашими традициями! – вспыхнул Николай.

– А судьба Марьяны? – уточнил Митя. Тот зарделся. Было видно, что признавать этого он не хотел. – Послушай, ты же знаешь, что произошло с ней после нашего разрыва?

– Мне донесли… Невозможная, ужасная история…

– Именно! И только ты можешь все исправить!

– Я? – изумился Николай. – Ты меня ни с кем не путаешь?

– Ты ведь неравнодушен к малютке Марьяне, верно?

– Ну… – Два пунцовых пятна снова вспыхнули на его щеках.

– Сейчас можно в этом признаться. Я давно догадался, что она тебе нравится.

– И что с того?

– Послушай внимательно! Если ты испытываешь чувства к Марьяне Долгорукой, то сейчас именно ты можешь спасти ее. Сегодня же отправляйся к ее семье и попроси ее руки.

– Что? Ты бредишь, Муромец?

– Сейчас Марьяна – самая богатая невеста всего Тридевятого государства. После того, сколько за меня их семье выплатил Вещий Олег.

– В том-то и дело! Никто из Долгоруких, если они в своем уме, не согласится выдать за меня Марьяну.

– Больше денег они любят только свою дочь. И чтобы снять с нее проклятие, они сделают все что угодно. Ты получишь в жены девушку, которая тебе нравится. Марьяна получит вновь свой человеческий облик. Долгорукие вернут дочь. А твой род разбогатеет и обзаведется нужной репутацией.

– Что же получишь ты? Ради чего ты это все делаешь?

– Я избавлюсь от чувства вины, – признался Митя. – И буду спокоен за Марьяну, все-таки нас слишком многое связывало. А еще… Я помогу роду, из которого происходит моя мать. Думаю, ей многое пришлось пережить, чтобы в одиночку поднять уважение и достаток Романовых. Теперь настала твоя очередь.

– Ты хочешь помочь своей матери после того, как она от тебя отказалась? – усмехнулся Николай.

– О Ярило, ты мог бы просто поблагодарить меня, – улыбнулся Митя. – Не знаю, встретимся ли мы с тобой еще когда-нибудь вот так запросто. Поэтому позволь пожелать тебе удачи. Не теряй времени. Спаси Марьяну.

Он поднялся и, не выслушав ответа Николая, покинул террасу. Возле кассы он дождался своей очереди и положил на прилавок самоцвет.

– Не нужно. – Паренек в маске козы пододвинул его обратно.

– Как это? – удивился Митя. – За лимонад и мороженое.

– Хозяйкам большая честь принимать у себя наследника Муромцев.

– Я… Я больше не наследник Муромцев.

– Ничего не знаю, велено передать так.

* * *

Даниил Георгиевич все еще был удивлен письмом, которое получил от Евдокии Муромец утром. Гораздо привычнее было бы получить от нее сухой вопрос о свободном часе в его расписании, чем читать долгое вежливое обращение и всякие «не могли бы вы войти в мое положение» и «буду признательна». У Евдокии Рюриковны что-то случилось. И она бы не хотела, чтобы о его визите кто-то узнал, поэтому он захватил куколь и предусмотрительно поправил глубокий капюшон, направляясь к воротам особняка.