Пустые поезда 2022 года

У одной из двух попутчиц девушка-пограничник спросила, почему у неё, попутчицы, на фотографии в паспорте глаза тёмные, а в реальности голубые. Попутчица ответила, что не знает. К другой попутчице особых вопросов не возникло.

Девушка-пограничник спросила: куда и с какой целью вы едете? — Еду в Сухум, на один день, сегодня вернусь обратно в Адлер, я фанат железных дорог, давно мечтал проехать по абхазской линии, и вот, можно сказать, нахожусь сейчас на пороге осуществления мечты. Девушка-пограничник вместо того, чтобы проявить ожидаемую подозрительность, проявила, наоборот, доброжелательность, улыбнулась: о, надо же, как интересно, а вы откуда? — Из Москвы. — А кто вы по профессии? — Писатель. Вместо того чтобы ответить классической хармсовской репликой, девушка-пограничник ещё более оживилась: о, писатель, а вы прямо вот признанный писатель? Возникло некоторое затруднение: как оценить и описать степень признанности? Сказать, что да, признанный, офигеть какой признанный: и экспертным сообществом признанный, и широкой публикой — в общем, один из ведущих (да, вот прямо так и сказать — ведущих) писателей страны, да что уж там скромничать, почему один из, ну и так далее? Или сказать: ну так, знает кто-то, в основном такие же писатели, в общем, так себе признанность? И то и другое одновременно соответствует и не соответствует действительности. В общем, ответил в том духе, что если погуглите, то найдёте. Девушка-пограничник улыбнулась: прекрасно! А почему у вас на лице есть родинка ниже глаза, а на фотографии нет? — Трудно сказать, может быть, как-то не отобразилась при фотографировании. Девушка-пограничник пожелала всем счастливого пути и перешла в соседний отсек.

Поезд ещё долго стоял на станции Весёлое. Пограничник сказал, что в соседнем вагоне пограничники сняли с поезда (прекрасное выражение) пять пассажиров. Потом поезд перестал стоять на станции Весёлое, переехал по мосту реку Псоу, и началась Абхазия. Пейзаж существенно изменился: стало в несколько раз больше зелени и в несколько раз меньше домов, и среди них вообще не было многоэтажных, только частные одно- и двухэтажные домики, некоторые побогаче, некоторые победнее, но в целом хорошие такие домики, нормальные.

Станция Цандрыпш — тоже пограничный пункт, абхазская сторона российско-абхазской границы. Поезд стоит здесь уже не час, а полчаса. Процедура пограничного контроля отличается от российской. В отсек вошёл абхазский пограничник. Не говоря ни слова, он протягивал руку поочерёдно к каждому обитателю отсека. Обитатель вкладывал в его руку паспорт, пограничник изучал паспорт в течение примерно половины секунды и возвращал его обитателю. Он не сличал фотографии с лицами, вообще не смотрел на обитателей отсека. Пограничный досмотр отсека (пять пассажиров) длился около двадцати секунд.

Тщательность российских пограничников и нетщательность абхазских пограничников.

Постояли полчаса и поехали по Абхазии. Пейзаж красивый, но однообразный: слева зелёные горы, справа голубое море. Непрерывная цепочка небольших посёлочков, небольшие и большие частные домики, в основном опрятные и приятные, но есть и следы разрухи (мало), неудивительные для этих мест. Дикое буйство зелени.

Первая остановка после границы — Гагра, крупный (по местным меркам) курортный город, половина вагона собралась на выход. Парень и девушка тоже заранее, ещё на подъезде к Гагре, пошли со своими сумками в тамбур. Пересел на одно из боковых мест, чтобы увидеть станцию Гагра, она слева по ходу движения. Со станцией Гагра связано воспоминание.

Когда-то очень давно отдыхали с мамой в Абхазии (это была ещё Абхазская АССР в составе Грузинской ССР), в Новом Афоне. Маме было тогда слегка за тридцать. Потом мама постепенно перестала быть молодой, стала уже немолодой, ещё через некоторое время стала пожилой, потом старой, а потом умерла — это было полгода назад. А тогда, во время отдыха в Новом Афоне, мама была совсем молодой. Я тоже был тогда довольно молод (семь лет). К месту отдыха мы ехали на поезде, на таком же — Москва — Сухуми (да, тогда была буква «и» на конце). В Гагре ожидалась долгая стоянка, и мы с мамой вышли из вагона и пошли на станцию купить что-нибудь вкусное (чурчхелу, фрукты какие-нибудь и т. п.). В процессе покупки чего-нибудь вкусного поезд поехал, простояв на станции Гагра гораздо меньше намеченного времени. Запомнилась эта картина: где-то вдалеке (аберрация детского восприятия, на самом деле близко) движется наш поезд, сейчас он уедет, а мы останемся в этой Гагре, что делать, катастрофа, катастрофа. Мама решила догонять, мы побежали за поездом и вскочили в вагон на ходу, уже за пределами платформы, в нарушение всех правил техники безопасности. Сначала в вагон залез я (мама подсадила, проводник подтянул), потом мама. На всю жизнь запомнил этот символ непоправимой катастрофы, которая чудесным образом поправилась, — длинный зелёный состав где-то чуть ли не на горизонте.