Пустышка

Я смотрю через лужайку вниз по набережной, где группа людей стоит между площадкой для пляжного волейбола и водной горкой. Кэри в испачканной футболке с надписью «Команда Кинкейдов» смеется. Он выглядит счастливым. Даже улыбается. Надеюсь, он не перестанет этого делать, узнав новости.

— Шайло?

— Чтобы сохранить наследие, — шепчу я.

***

Вечереет. Объявляются победители и начинается церемония закрытия, а я до сих пор не сдвинулась с места. Три часа я наблюдала за Кэри. Поправочка: я торчала на лужайке и следила за Кэри с Тарин, которая почему-то появилась в последний момент и старалась быть в центре внимания. Ее легинсы сильно облегают, создая впечатление рисунков на ногах, а на белой майке в районе сисек курсивом написано «ДИВА».

Я не лицемерка. Но это дерьмо реально безвкусное.

Тем не менее, хоть это и неприятно признавать, но не ее наряд удерживает мое внимание. После того как отмытый и переодетый Кэри вернулся, он, кажется, взбешенным. Очевидно, что он не хочет видеть на мероприятии Тарин и напрягается каждый раз, когда она приближается к нему. Стоит ей к нему прикоснуться, и он отходит на другой конец площадки. Интересненько.

Мне абсолютно все равно на их разрыв.

Ложь. Я этим наслаждаюсь.

К пяти часам безымянные люди бубнят и бубнят о собранных деньгах, и я начинаю серьезно сомневаться в своем здравомыслии, потому как всё еще нахожусь здесь. Уже собираюсь упасть на спину и отрубиться, когда человек, явно принявший изрядную дозу кофеина, хватает микрофон и начинает объявлять о пожертвованиях.

Ой-ёй.

Мои глаза снова устремляются к Кэри. Он пристально смотрит на сцену, а мое сердце начинает бешено колотиться. Я была очень настойчивой в своем желании сделать пожертвование анонимно, акцентируя внимание, что нигде не должно упоминаться, откуда поступили средства. Но вот мужчина объявляет непристойную сумму, и Кэри откидывает голову назад и закрывает глаза, словно все понимает.

Ну конечно он понимает. У кого еще могут водиться такие бабки?

Однако к его чести, он больше никак не выражает познания, от кого поступило пожертвование. Он просто улыбается и хлопает, как любой другой участник.

Великолепно сыграно.

На этом я закончила. Я исчерпала запас «жестов доброй воли». Давайте будем честными, я та, кто я есть, и добровольно провести весь день на благотворительном забеге — и без того огромный шаг для меня. Обычно я просто подписываю чек и наслаждаюсь похвалами за свое благое дело.

Упс. Еще одна ложь.

Я даже чек не подписываю. Мой бухгалтер в состоянии сделать все за меня.

Почувствовав отвращение к себе, встаю и смахиваю траву с зада. Беру телефон, чтобы сообщить Бьянке, что возвращаюсь домой, как вдруг тошнотворное чувство поселяется глубоко в животе.

Жужжание. Энергия. Это дерьмо невозможно забыть. Я жила ради этого. Достигла этого. Я научилась чувствовать их до их появления. Я была вне игры очень долго, поэтому ощутила их присутствие слишком поздно.

Я замечаю, как мелькает волнение на скучающих лицах местных новостных съемочных групп. Камеры восстают из мертвых, а репортеры приглаживают волосы в ожидании. У всех них имеются свои причудливые ритуалы перед прямыми эфирами, но каждый из них лихорадочно поглядывает в свой телефон.

О, черт, ничего хорошего точно не светит.

Я уже рассматриваю возможность спуститься к набережной и спросить одного из участников гонки, не в курсе ли они, что происходит, но тут оживает мой сотовый.

БАРРИ: Недавно уволенный младший бухгалтер в твоей фирме слил инфо твоему публицисту. Тот посчитал, что для поддержания имиджа будет неплохо сделать сообщение для прессы. Прости, девочка.

УИЛЛ: Что, черт возьми, происходит? Я смотрю за новостями. Ты же обещала обойтись без скандалов!

БЬЯНКА: А я предупреждала, что что-то подобное произойдет.

Пока я читаю каждое сообщение, вокруг меня взвизгивают шины, хлопают двери и раздаются голоса. Интуиция подсказывает мне кто приехал, но я все равно поднимаю глаза. Люди с грудой оборудования бегут к толпе в такой спешке, словно их задницы горят.

Папарацци.

Вот дерьмо!

Мой эгоцентричный и скоро-будет-уволенный публицист подставил меня самым отвратным образом. Вот что читали местные новостные команды на своих телефонах. Историю о моих пожертвованиях, которые национальные СМИ получили еще до того, как я отправилась на прогулку. Новости, которые, должно быть, только что взорвали интернет.

Пожалуйста, пусть им будет известно только это.

Трудно пропустить лимузин Малкольма. Они знают, что я здесь. Логично было бы бежать. Сесть в машину и свалить. Но я этого не делаю, потому вижу, как журналисты движутся к Кэри и толпой нападают на него.

Когда они начинают пихать микрофон ему в лицо, я теряю рассудок.