Читаем Путь бойца. Автобиография без купюр. О себе, победах и поражениях полностью

Моим соперником оказался парень, которого я уже побеждал в довольно равной схватке. Поединок обещал быть трудным. Меня ждала серьёзная борьба.

Бой я начал с прохода в ноги, но партнёр мастерски обошёл меня, сделав счёт 2:0. Я настойчиво атаковал при каждой возможности. Я был агрессивен и жаден до победы. Желание попасть в команду All-American поглотило меня. Я чувствовал себя в ударе, выступая действительно очень хорошо, но этого было недостаточно.

Он победил меня со счётом 5:2. Как и в первый раз, получилась равная схватка, но в этот раз я проиграл, и моя карьера борца в колледже закончилась.

Результат угнетал. Я просто не мог его принять. Я не мог принять тот факт, что так плачевно закончились четыре года моей жизни. У меня уже была семья, но борьба поглощала меня всего. В первую очередь я ощущал себя борцом, всё остальное уходило на второй план. Так я определял себя в жизни. Я был борцом, который мог стать национальным чемпионом, но не стал из-за досадного проигрыша в решающем матче.

Возвращались мы с Джен и одним из её друзей, предложившим подбросить нас домой. Лёжа на заднем сиденье с Джошем, я не мог поверить, что так бездарно вылетел из соревнований. Вспоминал церемонию награждения и ребят, получавших призы. Многих из них я побеждал в прошлом сезоне.

Они все вернулись домой победителями, а я вылетел как пробка. И ехал теперь, мусоля свои воспоминания. Я был абсолютно сломлен. Я похоронил в себе борца.

Где-то в глубине души я понимал, что никогда не перестану соревноваться, и это было моим маленьким утешением в тот вечер, когда я ехал по плоским, холодным равнинам американского Среднего Запада.


***

После получения степени бакалавра я получил место в школе по психологии при университете Миннесоты. Кроме работы над магистерской диссертацией, я начал работать ассистентом тренера по борьбе. Команда университет входила во второй дивизион и считалась довольно хорошей. Мне нравилось работать и жить в родных краях. Я повзрослел, семья и отцовство способствовали этому. Я стал более сдержанным и дисциплинированным, много тренировался, поднимал тяжести и привёл себя в форму.

Я продолжал соревноваться, принимая участие в ряде открытых турниров и выигрывая их. Я даже победил национального чемпиона во время финальной схватки на турнире в Фарго. Было здорово съездить туда и побороться. Я доказал себе, что могу. Но хотелось большего.

На моей улице в спортзале проводились занятия по джиу-джитсу и дзюдо. Джиу-джитсу заинтересовало, я записался. Это оказался оригинальный японский вариант, который немного отличается от бразильского, популярного сегодня. Я поучаствовал в двух турнирах и довольно хорошо себя проявил, ведь за моими плечами стояло борцовское прошлое, а к кимоно пришлось приспосабливаться. Накапливался другой опыт, постигались возможности других форм борьбы. Я был заинтригован и старался научиться большему.

Также это был первый год UFC. Впервые я увидел Ройса Грейси в записи. Было непостижимо, как он укладывал соперников на лопатки при помощи странных приёмов. Никто из наших ничего толком не знал об этом бразильском джиу-джитсу. Просматривая видеозаписи, мы убедились, как это эффектно и смертоносно.

Я загорелся, мне хотелось постичь все тонкости этого вида спорта.

Я с пользой проводил время, но простого участия в этих маленьких турнирах было недостаточно. Лишь приятное времяпровождение. Соревнования, конечно же, зажигали мой атлетический дух, но я мечтал о большем. Нет, я не был членом команды All American, но всё же мог попасть в национальную команду. Каждый год в Лас-Вегасе проводится открытый национальный турнир США по вольной и греко-римской борьбе. Если вы попали в шестёрку лучших в олимпийский год, то вас включат в олимпийскую сборную. А если не в олимпийский, то отправляетесь на отборочные на чемпионат мира.



Я решил пробиться в шестёрку лучших, чтобы получить счастливый билет в мир высших спортивных достижений, туда, где обитала спортивная элита, сливки общества. Лучшие борцы страны соперничали в этом виде спорта: и национальные чемпионы, и члены команды All American. Каждый год, пока учился в университете Миннесоты, я участвовал в открытом турнире США. Дважды бился за шестое место, и оба раза проигрывал со счётом 4:1. В обоих случаях я не мог поверить, что опять проиграл. Я был ошарашен результатом. Я старался изо всех сил, боролся, но почему-то никак не мог победить, не мог преодолеть какой-то барьер. Этот турнир был намного сложнее предыдущих. Вместо 32 участников, которые боролись за 8 мест, 60 во что бы то ни стало пытались попасть в шестёрку лучших. Мне предстояло изрядно попотеть, чтобы попасть в заветное число.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное