Читаем Путь Дзэн полностью

Однако неверно было бы думать, будто поверхностное сознание — это одно, а

“изначальный ум” — нечто иное. На самом деле первое есть особая разновидность

деятельности второго. Поэтому поверхностное сознание может пробудиться к веч 290

ному “сейчас”, если прекратит хватать. Но добиться этого путем концентрации на

настоящем — невозможно: это новое усилие, новый захват приведут лишь к тому, что настоящее станет казаться еще более текучим и неуловимым, еще менее

поддающимся фокусировке. Проникновение в “вечное сейчас” приходит тем же

путем, что ясность слуха и зрения, и подлинная свобода дыхания. Ясное зрение

не имеет ничего общего с усилием видеть; оно есть осознание того, что глаза

воспримут все подробности сами собой, ибо когда они открыты, человек вряд ли

может помешать падать на них свету. И чтобы осознать вечное настоящее — достаточно понять, что ничего иного осознать нельзя, что в конкретной

реальности нет ни прошлого, ни будущего. Делая усилия для того, чтобы

сконцентрироваться на данном мгновении, мы тем самым признаем, что существуют

и другие мгновения. Но их нет, и на самом деле человек чувствует себя в вечном

настоящем так же естественно, как глаза естественно реагируют на свет, и уши — на звук.

И это вечное настоящее и есть “вневременное”, неспешное течение Дао: Тот поток, что, двигаясь, кажется, спит.

Слишком, полон для звука или пены.

Как говорил Нань-чжуан, пытаться слиться с ним — значит отклониться от него, хотя, в сущности, и отклониться от него невозможно, и отклоняться некому. Так

что и здесь уйти от вечного настоящего, пытаясь проникнуть в него, тоже нельзя

— и уже сам этот факт показывает, что вне этого настоящего нет отдельного “я”, которое следит за ним и знает его. Вот почему Хуэй-ко и

291

не мог обнаружить своего ума, когда Бодхидхарма попросил показать ему его.

Каким бы загадочным все это ни казалось, какие бы философские вопросы ни

вызывало,— одного ясного взгляда достаточно для того, что бы убедиться, что

это правда. Существует только это сейчас. Оно ниоткуда не приходит. Оно никуда

не уходит. Оно не постоянно, но и не временно. Хотя и в движении оно всегда

неподвижно. Когда мы пытаемся поймать его, кажется, что оно убегает, и все же

оно всегда тут, и от него нельзя убежать. А когда мы оборачиваемся, чтобы

схватить то “я”, которое осознает этот миг,— оказывается, что оно исчезло, подобно прошлому. Поэтому Шестой Патриарх и говорил в Тань Дзин: В это мгновение нет ничего, что должно возникнуть. В это мгновение нет ничего, что прекращает быть. Поэтому в нем нет рождения-и-смерти, которым следует

положить конец… Откуда следует, что абсолютный покой (нирваны) есть

настоящее мгновение. И хотя он в этом мгновении — ему нет конца и в нем — вечная радость.

Однако, если уж приходится называть это мгновение, мы зовем его “настоящее” — по отношению к прошлому и будущему или к кому-то, для кого оно — настоящее. Но

если нет ни прошлого, ни будущего, ни того, для кого этот миг — настоящее, тогда что же это? Когда Фа-чжан умирал, белка заверещала на крыше. “Вот оно,— сказал он,— и ничего больше”.

292

ПРИЛОЖЕНИЕ I

Письмо Такуана (приводится из книги Уотса “Дух Дзэн”).

Самым важным элементом в искусстве фехтования, как и в самом Дзэн, является

то, что можно назвать “невмешательство ума”. Если между двумя действиями

остается цель толщиной хоть в волосок,— это уже задержка.

Когда хлопаешь в ладоши, звук раздается без задержки. Он не ждет и не

размышляет, прежде чем возникнуть. Здесь нет промежуточного звена — одно

движение следует за другим без вмешательства сознательного человеческого

разума. Если ты волнуешься и раздумываешь, что делать, когда противник готов

напасть на тебя, ты предоставляешь в его распоряжение время, т.е. счастливую

возможность нанести смертельный удар. Пусть твоя защита следует за его

нападением без малейшего разрыва — тогда не будет двух отдельных действий, известных под именем защиты и нападения…

Твоя мгновенно-непосредственная реакция приведет к неминуемому самопоражению

противника. Ты должен уподобиться лодке, легко скользящей по речным порогам. В

Дзэн, и в фехтовании тоже,— больше всего ценится ум, свободный от колебаний и

от блокировок, ум

293

непосредничающий. Поэтому так часто упоминаются в Дзэн блеск молнии и искра, высекаемая из кремня. Было бы ошибкой понимать их всего лишь как символы

скорости. Скорее они воплощают непосредственность действия, ничем не

прерываемый поток жизненной энергии.

Если к ситуации, хотя бы и очень отдаленно, примешивается промедление,— ты

наверняка потерпишь поражение. Это, конечно, не значит, что надо стремиться к

действиям необдуманным и стараться совершать их в возможно кратчайшее время.

Если у тебя есть такое желание, оно само уже есть задержка…

Самое важное — это приобрести ментальное состояние, известное под названием

“неподвижная мудрость”… “Неподвижный” отнюдь не значит окостеневший, бесчувственный или безжизненный, как камень или бревно. Это означает высшую

степень подвижности при сохранении неподвижного центра. В этом состоянии ум

Перейти на страницу:

Похожие книги

Еврейский мир
Еврейский мир

Эта книга по праву стала одной из наиболее популярных еврейских книг на русском языке как доступный источник основных сведений о вере и жизни евреев, который может быть использован и как учебник, и как справочное издание, и позволяет составить целостное впечатление о еврейском мире. Ее отличают, прежде всего, энциклопедичность, сжатая форма и популярность изложения.Это своего рода энциклопедия, которая содержит систематизированный свод основных знаний о еврейской религии, истории и общественной жизни с древнейших времен и до начала 1990-х гг. Она состоит из 350 статей-эссе, объединенных в 15 тематических частей, расположенных в исторической последовательности. Мир еврейской религиозной традиции представлен главами, посвященными Библии, Талмуду и другим наиболее важным источникам, этике и основам веры, еврейскому календарю, ритуалам жизненного цикла, связанным с синагогой и домом, молитвам. В издании также приводится краткое описание основных событий в истории еврейского народа от Авраама до конца XX столетия, с отдельными главами, посвященными государству Израиль, Катастрофе, жизни американских и советских евреев.Этот обширный труд принадлежит перу авторитетного в США и во всем мире ортодоксального раввина, профессора Yeshiva University Йосефа Телушкина. Хотя книга создавалась изначально как пособие для ассимилированных американских евреев, она оказалась незаменимым пособием на постсоветском пространстве, в России и странах СНГ.

Джозеф Телушкин

Культурология / Религиоведение / Образование и наука