Путь голема

— Которого ты ей сварганишь. Не знаю, почему она решила, что это будет обязательно сын… но свечу мне сегодня точно держать. А глядя на нее думаю что не только свечку…

— Ты издеваешься?

— Ни капельки. Она сама так сказала. На кой черт тебе сдалась эта безделушка? — он осекся и хлопнул себя ладонью по лбу. — Вот баран! Как же я сразу не понял. Ну, Димыч ты глазастый!

— А по-другому никак? — сдерживая брезгливое выражение, поинтересовался я.

Словно поняв вопрос, девушка отрицательно завертела головой и сладострастно провела ладонями по грудям. И лицо ее стало приторно-сладким в предвкушении…

— Я не смогу, — я отодвинулся в сторону. — Сухов, я реально не смогу. Меня мутит от одного вида, а как представлю, что она платье снимет.

— Тебе решать. Второго транспортера ты не найдешь. И так считай чудо.

После минутного раздумья я мрачно кивнул. Девушка одарила меня слюнявым поцелуем и, виляя задом двинулась по лестнице вверх.

— Что, прям сейчас? — поник я.

Сухов пододвинул мне кувшин с пивом этак литра на три.

— Хватит? — участливо поинтересовался он. — На вот пожуй. Гадость редкостная, но в твоей ситуации без нее никак. Моментальная дисквалификация.

Я откусил краешек корешка, который он мне протянул.

— Я предупреждал, — сказал он глядя на мои судороги. — Знаешь, Димыч, ты чертовский хороший мужик.

— Издеваешься. Мне и так хреново, а ты подкалываешь.

— Я не о том. На такую жертву ради людей, которых и друзьями не назовешь, которые кидали тебя, пойдет не всякий. Я бы на твоем месте уже давно домой свинтил.

— Не могу, — пробулькал я, давясь пивом.

Сухов заглянул в опустевший кувшин и кивнул:

— Вот и я о том же. Ладно, казанова, удачи на поле боя.

Покачиваясь я двинулся к лестнице. Долог путь на эшафот.

–

— Вставай гомотрахус, — несильно пнули меня в бок.

— Это вместо доброе утро? — проворчал я, потягиваясь до хруста. — Сухов ты? В такую рань? Еще и солнце толком не встало.

— Нет, твоя пышнотелая любовь, — он пнул меня еще раз. — Вставай.

— Не кричи. Голова болит, и тело так ломит, точно вагоны с углем разгружал.

— Не удивительно, — расхохотался Сухов. — Чуть ли не до полуночи разгружал. На первом этаже аж труха с потолка сыпалась. Кстати, голосина у твоей подружки знатная. Может, как-нибудь, дуэтом сбацаете.

И тут в моем измученном похмельем сознании всплыли подробности вчерашнего вечера. Путь на эшафот…

— Господи, — вскочил я с кровати, чуть не повалив Сухова. — Что вчера было? Я… Я все таки… ну это…

— Ты был в ударе! Зал аплодировал стоя. — Сухов кинул в меня тряпкой заменяющей полотенце. — Срам прикрой. А то мне уже страшно. Кто ж знал, что стой-корень ты целиком съешь. Там бы раз на десять хватило. Дорогая, между прочим, штука. Если бы не подружки, всю ночь дежурившие у двери, у тебя были бы и зрители, и команда поддержки, скандирующая речовки соответствующего характера. Нам на Машу наплевать, если есть что наливать. Нет, это из другой оперы. Впрочем, неважно.

— А если серьезно, — осел я на сколоченную из досок лежанку. — Ничего не помню. Воспоминания заканчиваются на пороге комнаты. Дальше словно кто-то киянкой промеж ушей… и темнота… потом ты…

— А если серьезно, то изрядное количество выпивки и передозировка стой-корня превратили тебя в секс-берсеркера. Ты до полуночи терзал девчушку, а она верещала как свинья на бойне. Похоже, пару раз даже пыталась покинуть комнату, но не тут-то было. Нет, поначалу все культурно было — охи, вздохи. А потом тебя понесло. В общем, около полуночи она еле перебирая ногами и держась за перила, сползла вниз с блаженным выражением на лице. Вот и все.

Я обхватил голову руками. Ну и позорище. Отличился Димыч. Как там говорил Сухов — будут слагать легенды…

— Значит так. Кружка пива и завтрак на столе. Восполни потраченные силы и подлечись. Одежда на лавке. — Он сделал паузу и добавил: — Сегодня!

— Так чего же мы сидим? — вскочил я, прикрываясь полотенцем. — Когда? Успеем?

— Два часа после полудня. Глашатай вчера появился после того как ты ушел. Казнь будет публичной. Подробностей не знаю. Разбойники нам помогут но…

— Но?

— Но в бой вступать не будут.

— Ты сам вчера говорил, что…

— Да говорил, но они считают, что твой поступок ничего не изменит, и поэтому зря рисковать не будут. Вот если бы переворот, вот тогда они в первых рядах. На повстанцев тоже не рассчитывай. Не успеют. Далеки северные горы. Ладно, приводи себя в порядок и спускайся вниз. Остальные уже готовы. — Он остановился в дверях и хитро глянул на меня. — У тебя случайно лимона нет?

— Лимона?

— Да понимаешь, нет в этом мире такого фрукта. А то эта буренка своей блаженной улыбкой других баб смущает. Я о тебе забочусь…Чтоб чего не вышло…

Сапог ударился в мигом захлопнувшуюся дверь.