Путь Яна

В обычном режиме поездка от О'Хара до больницы заняла бы около сорока минут. С мигалками и сиренами это удалось сделать за двадцать. За рулем сидел Джосайя Редекер, которому, по общему мнению, следовало бы участвовать в NASCAR. Ян любил ездить с ним при любой возможности.

Доктор Краусс выглядел как дирижер оркестра. Серебристо-серые волосы доходили ему до плеч, глаза были глубоко посажены, а морщины на лице, особенно глубокие в уголках глаз, говорили о прожитой жизни.

– О, – сказал он, подойдя к постели Захры, действительно хорошо одетый: в кардигане поверх рубашки с длинными рукавами, брюках, туфлях с ремешками «монк» и шапочке «ньюсбой». Мне сразу понравился его стиль. – Мы готовы завести ребенка?

Захра быстро кивнула.

– Ну тогда давайте сделаем это.

Она издала дрожащий вздох, а он взял ее за руку и наклонился ближе.

– Моя дорогая, за двадцать с лишним лет я ни разу не терял ни мать, ни ребенка, и не собираюсь начинать с вами. И хотя ни одна процедура не является рутинной, я обещаю вам, что я и моя команда принесли в мир много, много прекрасных детей.

Глубокий вдох, и я увидел, как она успокоилась, когда он выпрямился.

– Что ж, думаю, мне следовало прислушаться к вам, когда вы сказали, что чувствуете себя так, будто у вас под правой грудью застрял шар для боулинга.

Она нахмурилась, и он усмехнулся.

– Увидимся там, – сказал он и повернулся к Яну, а не ко мне, потому что, я был уверен, именно у него был значок. – С этого момента я бы хотел уезжать из аэропорта именно так. Посмотрите, что можно сделать?

– Я займусь этим, сэр, – заверил его Ян.

– Позаботьтесь об этом, – весело сказал он и отправился переодеваться и собирать свою команду.

Захра поблагодарила меня, Дэнни поблагодарил меня, а затем появилась команда новых медсестер, и все они были одеты в веселые разноцветные халаты, и, возможно, это было мое воображение, но они вошли, и свет, казалось, следовал за ними.

– Видишь, – сказала Захра, взяв за руку медсестру доктора Краусса, Лиз.

– Вижу, – согласился я, а Лиз улыбнулась Захре и сказала, что все будет хорошо, пока ее вывозили из палаты, а Дэнни все еще держал ее за руку.

– Я действительно хороший врач, – заверила нас доктор Эдмондс, когда мы вышли в коридор.

– Несомненно, – сказал я ей. – Но вы же знаете, как это бывает: вам нужен тот, кого вы знаете.

Она в ярости развернулась и ушла.

– Ну и манера поведения? – прокомментировал Каллахан, бросив взгляд ей вслед, а затем повернулся ко мне и улыбнулся. – Редекер ждет на стоянке, заводит машину, но я решил узнать, не требуется ли тебе еще такси на эту ночь.

– Ты просто бунтарь, – заверил я его, хлопая по плечу. – Но спасибо.

– Беккер сказал, что женщины, собирающиеся рожать, входят в нашу компетенцию, так что все в порядке.

– Он мягкотелый, – проворчал Ян, проходя мимо меня. – И я скажу ему об этом завтра, когда увижу его.

Ни Каллахан, ни я ему не поверили.

****

В воскресенье перед Днем святого Валентина Захра пригласила всех посмотреть на ребенка, теперь она снова чувствовала себя человеком. На мой взгляд, она выглядела потрясающе. Все, как обычно, были в масках, и хотя мать Дэнни ворчала по этому поводу, чтобы попасть в дом и остаться, таковы были правила.

Я не хотел брать ребенка на руки. Он был слишком нежным. Я не держал на руках ни Саджани, дочь Аруны, ни ее нового сына, Оливера, родившегося год назад, пока им обоим не исполнилось по шесть месяцев. Они были слишком хрупкими, мягкими и бескостными. А что, если я их неловко сверну или уроню? Я даже не мог смириться с такой мыслью. Ян, по какой-то причине, относился к детям гораздо лучше, чем я. Он держал Оливера на руках еще до того, как тот впервые искупался, и даже накричал на женщину, которая пыталась вынести его из комнаты, чтобы искупать. Я поехал за Саджани, чтобы отвезти ее к матери, потому что Аруна не хотела, чтобы мать Лиама садилась за руль ночью. Она, видимо, уже не очень хорошо ориентировалась в темноте, как и его отец, а братья и сестры были заняты в понедельник вечером. Поэтому я поехал забирать свою крестницу из дома ее бабушки и дедушки. Лиаму пришлось бежать домой за правильной больничной сумкой для Аруны, потому что он совсем растерялся и схватил не ту, когда выходил из дома. Вместо нее в больницу попала его вонючая спортивная сумка, и с Аруной остался Ян.

Пришла медсестра, чтобы отнести Оливера в ванную.

– Подождите, – мягко сказала Аруна, указывая на женщину. – У вас нет больничного бейджа.

– О, все в порядке, – сказала медсестра, держа в руках катающуюся люльку, в которую кладут младенцев. – Я просто оставила его в шкафчике, но на этом этаже меня все знают.

– Да, но они сказали, чтобы никто без бейджа не брал...

– Все хорошо, – заверила ее медсестра, и, судя по тому, что сообщил Ян, тон у нее был располагающий.

Эту информацию следовало воспринимать с долей соли. Ян считал, что у всех есть тон, которого он не знает, но Аруна его поддержала.

– Это не хорошо, – рявкнул на нее Ян, быстро обойдя кровать Аруны, его рука железной хваткой вцепилась в люльку Оливера. – Ничего в этом нет хорошего.