Путь интриг

Все только и говорили, что о 'прекрасной' Ринне. Дамы — с плохоприкрытой завистью, смешанной с любопытством — им было интересно во всех деталях разобрать графиню, ее одежду, привычки, легкую провинциальность, манеру говорить с арледонским акцентом — и подписать ей приговор. Можно было не сомневаться в его жестокости, как минимум — ледяное презрение ожидало ее. Но не тут-то было! Ведь не зря в руки графини попал чудесный медальон Одавэны.

Она легко научилась располагать к себе сердца. И уже на первом своем агворе заставила королеву, а это та еще женщина! — мило разговаривать с собой.

Она, конечно же, и заметила и узнала меня. Но и виду не подала. Лишь кончики ресниц взлетели чуть выше, и еще выше она вскинула гордую белокурую головку.

Я улыбнулся — меня уже давно интересовала другая белокурая голова, с мечтательным взглядом и улыбкой ангела.

С графиней поговорили решительно все мужчины, бывшие на агворе!

Всех она очаровала. И только я один, пожалуй, не подошел к ней оказать знаки внимания. Она все прекрасно поняла, и… продолжала сводить с ума толпу. Женщины прицелились в нее своими взглядами, но, тем не менее, все срочно постарались подружиться с ней. Графиня показалась им обладательницей какой-то чудесной власти или тайны, и они вознамерились поскорее узнать ее секрет. А как еще можно узнать его? Надо стать ей другом, и тогда…секрет откроется сам.

Ринна не показалась всем слишком сложной, хотя и простушкой ее никто не назвал. Она была 'своей'!

И все дивились ее успеху, но объяснить это диво никто не мог. С такими смешанными чувствами люди расставались с этой женщиной.

Я задумался, почему Ринна не примчалась в столицу сразу после свадьбы — это было на нее не похоже! Но объяснение было простым — граф Олдей был некоторое время посланником в Анатолии. И именно там Ринна впервые блеснула своей красотой.

Что касается той, другой, желанной и недоступной для меня женщины редко но, мне удавалось видеть ее. От баронессы Товуд я узнал, что у маркизы приближается День Света.

По традиции в этот день женщинам дарят какие-то милые подарки. Невозможность быть с ней навела меня на мысль сделать ей что-то приятное, как напоминание о себе.

Я заказал в галантерейной лавке подарочный набор лент всех цветов радуги, расшитый по моей просьбе символами из книги Цветов и деревьев.

Это была особая азбука и тот, кто владел ей, мог понять из, казалось бы, случайного набора символов точный смысл послания. На одной из лент ярко-голубого цвета была надпись, посвященная ее красоте. На другой, алой — здоровью.

Зеленая выражала пожелание видеть ее чаще, памятная надпись о приключении на дороге в день нашего знакомства.

И так далее…

Я знал, что маркиза меня поймет. Она однажды обмолвилась, что очень любит этот древний язык.

Я получил эти ленты в роскошном ларце из вишневого дерева, отделанного золотом, и на следующее утро, накинув плащ-невидимку, проник в святая святых — дом маркизы, в ее спальню, оставив ларец у изголовья. Светлые локоны распались по лазоревой подушке. Утренний румянец и заспанное личико делали ее похожим на ребенка.

Искушение оказалось слишком сильным — любимая женщина в постели, я смог убедиться, что старого паука рядом нет, она избавила себя от его общества ночью, и вот я как последний идиот стою, и сгораю от желания обладать ею.

Это было чересчур. И проведя рукой по ее открытому плечу, я не удержался от поцелуя, а после покинул этот дом, ругая себя последними словами.

В общем-то, мой плащ давал мне хорошую возможность беспрепятственно встречаться с Лалуией даже под носом у ее паука. Но я уж точно не из тех, кто довольствуется половиной трофея. Я был намерен завладеть маркизой целиком.

На правах автора я снова вторгаюсь в жизнеописание Льена и возвращаю читателя к таинственной шестерке, скрывающейся в пропасти Неберы.

Волнующие ощущения царили там — Имитона, меняя облик, гладила огромного белого барса — плод ее воображения, Дарбо читал фолиант с анекдотами и смех его сотрясал стены, Тьюна и Тангро играли в шашки, забавно ссорясь: Тьюна дулась как мыльный пузырь и лопалась огненными брызгами, а Тангро что-то бубнил себе под нос и выпускал облака пара. Но, как всегда, покой этого царства нарушил вездесущий Черный Лис.

— Настала пора вмешаться, друзья мои! Подопечный наш оказался большим водомутом и меняет историю Ларотума не к нашей пользе.

— Надо его предупредить! — замурлыкала ангельским голосом Имитона.

— Есть ли у него слабости? — рассудительно спросил Тангро.

— Есть. Начнем с его друзей — покажем парню, кого он может лишиться.

— Устроим ему развлекуху! — усмехнулся Дарбо.

Мое отступление очень коротко, но оно многое объясняет, и я передаю повествование в руки своего героя.

Жизнь моя странным образом распределилась на два мира: мир реальности и мир мистики. Саламандра, магические предметы, общение с духами и демонами — все это было неспроста.