Путь из леса

Дука чеснок не переносил ни в каком виде, потому что — попади он ему в блюде — покрывался волдырями, от которых его потом долго и с трудом вылечивали.

И несмотря на то, что чеснока в общей волне ароматов было не так уж много, надушенный платок от него не спасал.

Впрочем, и без чеснока хватало в воздухе того, к чему дука был непривычен и не хотел привыкать. Так что дука Местрос ещё до заката первого дня, дважды проблевавшись, извинился перед комесом Галлибы и перебрался на первый плашкоут, где в жёстких станках висели на холщовых полотенцах кони, похрустывая овсом из надетых на морды торб, а на корме вольготно развалились их всадники из личной гвардии дуки.

Ночью всё было хорошо, и дука успокоился. Утро началось лёгким бризом, который постепенно развёл короткую волну — не опасную, мелкую, спокойную — но она начала дёргать плоскодонные плашкоуты, предназначенные для плавания внутри гавани, из стороны в сторону короткими резкими рывками.

Дука некоторое время сопротивлялся, но потом вынужден был, опершись о релинг[30], отдать опрометчиво съеденный завтрак морскому Богу. Потом он так и простоял полдня, пока не очистил желудок не только от еды, но и от жгучих желтоватых соков.

К полудню бриз утих, и дука решил, что до Фианго, пожалуй, дотерпит.

Но вечером начался новый бриз, потянувший в обратном направлении. Более сильный. Галеры поставили паруса и прибрали вёсла. Скорость увеличилась, но и качка стала сильнее.

Поспать дуке Местросу не удалось. Каждую четверть часа он громким рыком пугал глиняный таз, заботливо подставляемый слугою. К полуночи бриз утих, но короткая, злая волна продолжала мучительно раскачивать плашкоут. Дука спросил, какого демона — ему ответили непонятно, что это зыбь, которая бывает после дальнего шторма.

Дука Местрос не был новичком в плаваниях: он даже считал себя опытным мореходом. Но вот только раньше он ходил на больших кораблях, которые качало вовсе не так, как эти плоскодонки, и вдали от берегов, где волны были совсем другими. Почему-то в океане его так не укачивало.

Утром дука вышел на палубу жёлто-зелёный, как болотная жаба, и злобный, как некормленный оргодил[31]. Как он и опасался, всё повторилось в точности, как в предыдущий день.

Часам к двум пополудни дука вытребовал к себе на доклад комеса Галлибы. Тот радостно отчитался, что, благодаря усилившемуся ветру (ну да, и волнению) галерный флот идёт быстрее, чем намечалось, и они уже всего в двух днях пути от Фианго. Ну, может быть, в в двух с половиной. В крайнем случае, в трёх.

Дука оживился и потребовал приставленного вице-королём проводника с картой.

Того быстро привели (он был примерно того же цвета, что и дука, и примерно в таком же состоянии) и заставили расстелить карту на чём-то, сбитом из занозистых досок, что комес Галлибы назвал «штурманским столом».

Для дуки Местроса вполне ясно было, что идти дальше по морю, может, и возможно для его войска, но вовсе невозможно для него лично. Поэтому надо было искать место, где можно выйти на сушу и дальше двигаться по ней.

Даже совершенно сухопутному командиру гвардии дуки, каваллиеру Гореено (которого, негодяя, почему-то совсем не укачивало), было совершенно очевидно, что галерная флотилия идёт сейчас вдоль скальных обрывов, где пристать вовсе некуда, если не считать нескольких галечных пляжей — и те, по словам комеса Галлибы, затапливались приливом полностью.

Да и как с них выбираться туда, наверх, где есть человеческие пути по суше?

2

Впереди, однако, в дне пути от их места, которое указал на карте командир галеры, и в паре дней пути по суше от Фианго, был кусок берега, который хоть и не имел бухты для полноценного базирования, но позволял причалить ненадолго (при хорошей погоде) и высадить десант.

Погода была хорошая.

Дука внимательно изучил по карте маршрут от места высадки до места назначения. Судя по всему, дойти было возможно, хотя на пути и были естественные препятствия: горный хребет, правда, по словам проводника, невысокий, и заболоченная долина.

— А это что за значок? — Спросил дука у проводника, показывая на маленькую звёздочку, затыкающую проход между горами.

— Тут у дикарей священное место, — ответил проводник, — мы здесь не ходим, чтобы с ними не ссориться.

— А как вы ходите? — Спросил дука.

— А вот здесь, — показал проводник извилистый обходной путь, весьма далеко уводящий от побережья — и очевидным образом приводящий к Фианго сильно позже, чем там окажутся галеры.

— Зато там дорога есть, — пояснил проводник, почувствовавший недовольство дуки.

— Ерунда, — сказал дука. — Пойдем коротким путём.

— А дикари?

— Плевать на дикарей. Что они нам сделают?

Плыть пришлось ещё больше суток: ветер поменялся, и галеры встали на вёсла. Но дука, воодушевлённый перспективой оказаться на твёрдой земле, даже блевал меньше, чем в предыдущие дни.