Путь к океану (сборник)

Вместе с тем Муравьев уведомлял, что вследствие представлений Невельского он предписывает камчатскому губернатору впредь в экспедицию посылать лю­дей здоровых и хорошего поведения; всем судам, на­значенным к плаванию между Петропавловском и Аяном, совершать не один, а два рейса и заходить каждый раз в Петровское для оказания экспедиции возможного содействия, а командирам судов испол­нять в точности и без оговорок требования Невельско­го; все предметы, нужные для экспедиции, доставлять своевременно; отправку запасов, товаров и прочего производить на судах компании.

Правление Российско-Американской компании уведомляло, что оно сделало распоряжение о доставке через Аян для экспедиции катера в 16 лошадиных сил, двух гребных судов, запасов и товаров в соответствии с требованием Невельского.

Невельской, Екатерина Ивановна и все сотрудни­ки воспрянули духом. Значит, не напрасны были их труды и лишения. Усилия и настойчивость начали про­бивать стену тупости и непонимания.

Но дело было не только в упорстве героев При­амурья. Русское правительство получило сведения, что летом 1853 года две американские экспедиции долж­ны побывать в Японии у берегов Татарского пролива и, быть может, обследовать все побережье Тихого оке­ана до Берингова пролива.

Остен, Гиль, таинственные суда, «меряющие воду и землю», все это было неопределенно и сомнительно (для Нессельроде и др.) и не толкало правительство на мероприятия по укреплению русских позиций на Тихом океане. Тем более, что места, к которым прояв­ляли интерес иностранные путешественники и таин­ственные корабли, совершенно неосновательно счита­лись китайскими.

Но сейчас, когда «этот шальной» капитан Невельской вот уже три года хозяйничает на Амуре, такая точка зрения была основательно поколеблена. Николай I перестал безусловно верить своему министру иностранных дел. На Амуре уже два года как поднят русский флаг, а китайцы не шевелятся, не протестуют. Где же их амурская флотилия и войска, о которых с такой настойчивостью твердил Нессельроде?

А вот американцы зашевелились не на шутку. Это не одиночные путешественники, это эскадра командо­ра Перри в 10 вымпелов и эскадра капитана Рингольда в 4 вымпела.

Можно было полагать, что они не ограничатся простой увеселительной прогулкой вдоль побережья Тихого океана.

Ходили слухи, что американцы намерены занять бухты под торговые фактории и станции для своих ки­тобоев. А, по данным русского правительства, число этих китобойных судов в Охотском море за последние годы стало достигать двухсот. Вот тут-то зашевели­лись в Петербурге, и вот почему дело Невельского сдвинулось с мертвой точки.

Но сам он и сподвижники его до середины мая ничего не знали об этом новом обстоятельстве и про­должали начатые работы.

В середине марта пришло донесение от Бошняка, что он поднял русский военный флаг в Де-Кастри. С помощью гиляков Бошняк и его спутники приступи­ли к постройке флигеля-казармы для помещения в нем военного караула.

В конце апреля от Бошняка пришло новое доне­сение.

«К 25 марта, – писал лейтенант, – лед во внешней части залива около мыса Клостер-Камп разломался, и с этого времени эта часть залива стала доступной для судов с моря. Лед же в самом заливе стоял до 7 апре­ля, и только с этого времени, при крепком NO ветре, начало его ломать. До сих пор залив наполнен лома­ным льдом. Вчерашний день, 14 апреля, с горы у Клостер-Кампа мы увидели в трубу к югу, на горизонте, большое трехмачтовое судно, за которым начали следить...

12 апреля мы перебрались во вновь выстроенную, покрытую хворостом избушку. Это помещение после бивуачной жизни то в грязных юртах, то на голом снегу показалось для нас раем. В сделанном нами в этой избушке из глины камине мы поддерживаем огонь, дабы не заводилось сырости. Продовольствия при по­сте с получением от Березина и затем от Разградского муки, сухарей, сахару и чая достаточно, а вместо хлеба и пирожного печем у камина (единственной у нас печи) лепешки на рыбьем жире с рыбою; к обеду варим уху, а иногда и щи, обедаем и пьем чай все вместе...[46]

Такова наша жизнь и занятия. Всей команды при посте в настоящее время 3 казака и тунгус. Мы все здоровы и, благодаря богу, бодры.

Имея постоянные сношения с туземцами залива Де-Кастри и с возвращающимися через этот залив с тюленьего промысла инородцами реки Амура, про­мышляющими вдоль берега, к югу от Де-Кастри, я, кроме вышеупомянутых сведений, получил еще сле­дующее:

По карте Крузенштерна, составленной из описи Лаперуза и Браутона, в широте 49° показаны у берега два больших острова; согласно с этим и с Вашими указаниями, первая забота моя была разузнать от туземцев сколь возможно подробнее об этих островах. Из всех объяснений оказалось, что никаких по берегу островов не существует, но что около этой широты должен быть выдающийся в море полуостров с двумя возвышенностями. Лаперуз и Браутон, следовавшие, вероятно, в значительном расстоянии от берега, при­няли полуостров за острова. Туземцы сообщили мне, что именно у этого полуострова должен быть закрытый залив, который они называли Хаджи-ту»