Путь к океану (сборник)

Для путешествия к этому заливу Бошняк выменял на топор и материю простую лодку и стал готовить ее к морскому походу: повысили борта, укрепили связи, поставили мачту и из двух простынь сшили парус.

Второго мая Бошняк, гижигинские казаки Парфентьев, Белохвостов и якут Иван Мосеев отплыли из залива Де-Кастри к югу.

Лодка, перегруженная и глубоко сидящая в воде, стала течь через щели фальшбортов. Бошняк пристал к берегу и спрятал часть груза в приметном месте. После этого двинулись дальше, определяя астроно­мически положение заметных пунктов, устья рек, выдающиеся мысы.

Погода благоприятствовала, на море был штиль. Бесчисленные чайки, бакланы и другие птицы стаями носились вокруг скал. Несколько раз показывались и тюлени.

На третий день пути невдалеке от берега заметили трехмачтовый корабль, стоящий на якоре. На берегу, за отмелью, виднелись берестяные шалаши селения Хой. Пристав к берегу, Бошняк приказал Мосееву и одному из казаков разбить палатку, а сам направил­ся к китобойному вельботу, у которого дежурил матрос. От него Бошняк узнал, что трехмачтовый корабль – китобойное судно, а капитан сейчас на бе­регу покупает рыбу.

Бошняк послал Парфентьева разыскать капитана и звать его в гости. В палатке устроили стол из ящи­ков, Белохвостов хлопотал у костра, готовя чай. Вско­ре явился капитан китобоя. Бошняк узнал от него о готовящемся плавании американской эскадры к бе­регам Татарского пролива и далее. Моряк утверждал, что американцы собираются занять здесь бухту для пристанища китобоев и других судов, посещающих эти места. Бошняк на немецком и французском язы­ках написал два объявления о том, что берега до корейской границы, а также остров Сахалин принадле­жат России. В общепринятой форме он предлагал учесть это всем иностранцам и передал объявление китобою.

Простившись с ним, Бошняк сейчас же написал обо всем услышанном записку Невельскому и нанял гиляков для скорейшей доставки ее по назначению.

После двадцатидвухдневного опасного путешествия на шлюпке вдоль пустынных скалистых берегов экс­педиция при свежем ветре подошла к низменному пе­решейку, за которым лежали тихие воды обширной гавани. Перетащив шлюпку через перешеек, Бошняк очутился в одной из бухт большого, хорошо защищен­ного от штормов залива, который он назвал Импера­торской гаванью[47].

Залив этот, опоясанный отрогами гор, идущими от хребта Сихотэ-Алинь, представлял собою прекрасную стоянку для кораблей всех рангов. Склоны гор, окру­жающих залив, были покрыты великолепными кедро­выми лесами.

Бошняк собрал на берег бухты всех жителей (око­ло 50 человек) и объявил им, что так как вся страна до корейской границы русская, то их и всех жителей, здесь обитающих, он принимает под защиту и покро­вительство России. Затем он поставил крест и выре­зал на нем: «Открыта и названа заливом Императо­ра Николая 1-го, 23 мая. Н. К. Бошняк». Передав жителям объявление упомянутого содержания на рус­ском, немецком и французском языках, Бошняк при­казал им предъявлять эту бумагу каждому судну, ко­торое они встретят, а тем более которое придет в гавань.

Тридцатого мая Бошняк вышел из гавани и напра­вился в обратный путь вдоль берега. Провизии оста­валось только на три дня, следующие шесть дней при­шлось питаться рыбой и ягодами.

Восьмого июня Бошняк прибыл в залив Де-Кастри, а оттуда по распоряжению Невельского отправился в Николаевск.

«Результаты открытий и исследований Н. К. Бошняка были очень важны, – писал Невельской об этом плавании. – Он был первым из европейцев, который дал обстоятельные сведения о северном береге Татар­ского пролива и обнаружил неверность этой части на карте Крузенштерна: он открыл на этом берегу одну из превосходнейших и обширнейших гаваней в мире и узнал, что имеется еще несколько гаваней, чем раз­рушил сложившееся до того времени мнение, будто бы на всем пространстве этого берега от залива Де-Кастри до корейской границы нет не только ни одной гавани, но даже какой-либо бухты, сколько-нибудь удобной для якорной стоянки, почему берег этот счи­тался опасным и недоступным. Наконец, он разрешил весьма важный вопрос, именно: что жители, обитаю­щие на этом берегу, никогда от Китая зависимы не были и китайской власти не признавали».

В середине мая нарочный из Аяна привез Невель­скому предписание генерал-адмирала великого кня­зя Константина Николаевича, в котором говорилось о предполагающемся плавании американских эскадр. Перечислялся состав эскадры и Невельскому предла­галось оказывать им «внимание и приветливость», но быть при этом «благоразумным, осторожным», имея постоянно в виду честь русского флага и проявляя «необходимую проницательность».

Честь русского флага и без напоминания Констан­тина была дорога Невельскому, а «проницательно­сти» у него могли бы призанять сами вершители судеб государства.