Путь к последнему приюту

— А кто…м-м-м, изображён на этой старинной картине? — задумчиво взлохматив ладонью светлые волосы на затылке, поинтересовался Лёха.

— Благородная графиня Аврора Кенигсмарк, — горделиво шмыгнув породистым длинным носом, поведал хозяин охотничьего замка. — Моя родная прапрапрапрабабушка. Она была многолетней любовницей легендарного шведского короля Карла Двенадцатого. И даже родила от него внебрачного сына, моего прямого пращура. А я, стало быть, граф Густав Кенигсмарк…. А вы, мадам? — почтительно склонил черноволосую голову. — Кто — вы?

— Графиня де Бюсси-Петрова, — торопливо стащив с головы мужскую рыжую ушанку, изобразила неловкий книксен Ванда, облачённая в старенький овчинный полушубок и серые деревенские валенки.

— Очень приятно. Горжусь нашим знакомством.

— Я тоже, граф…. Что же касается моего внешнего сходства с вашей далёкой прародительницей. Не знаю, что и сказать. Прошлые века, они были очень богаты — на самые запутанные тайны и разнообразные секреты…

— Да и в Третьем департаменте российской Тайной Канцелярии хватает многоуровневых секретов, — многозначительно усмехнулся Егор. — Как, впрочем, и изысканных тайн.

— Граф Петров? — обрадовался Густав. — Егор Андреевич? Помните меня? Мы же с вами уже встречались несколько раз. И в российском Санкт-Петербурге. И в английском Лондоне. И в…

— Тс-с-с!

— Ах, да, конечно. Извините. Понял…. А почему, граф, вы и ваши спутники так странно одеты? Ох, — спохватился. — А также и ваши прекрасные спутницы? Очень сильно торопились и не успели экипироваться должным образом?

— Очень, — продемонстрировав бляху «Золотого Всадника», подтвердил Егор. — Суперсрочное задание.

— Понял.

— И суперсекретное.

— Всё понял…. Что требуется от меня?

— Первое. Крепкие и надёжные зарубежные паспорта. Желательно испанские, с удобоваримыми именами-фамилиями. На всех присутствующих, включая этого мальчика. Второе. Иностранная наличная валюта — в разумных размерах-количествах для недельной командировки. Конечная сумма подлежит дополнительному уточнению. Третье. Дисколётные билеты — с учётом всех необходимых пересадок — до бразильского городка Сантарена. Всё.

— Степень срочности?

— Ну, не то, чтобы очень. Не сильно горит, образно выражаясь…

— Сильно, — непреклонным голосом возразил Лёха.

— Очень сильно, — поддержала его Ванда.

— Очень срочно, — заявили хором Хан и Лана.

— Очень-очень-очень, — уточнил Угэдэй. — Срочнее, просто-напросто, не бывает.

— Вот же, навалились, бродяги неприкаянные, — тяжело вздохнул Егор. — Липучки приставучие…. Ладно, будь по-вашему. Уговорили. Высшая степень срочности.

— Приказ принят. Всё сделаю, — заверил шведский граф. — Располагайтесь, господа и дамы, в гостиной моего замка. Отдыхайте. Пойду, отдам необходимые приказания и скоро вернусь. Не скучайте…

Густав Кенигсмарк ушёл.

— И как это прикажешь понимать, брат? — нахмурился Лёха. — Что это ещё такое, мол, «не сильно горит»? А?

— Э-э-э…. М-м-м…

— Он просто ещё окончательно не решил — что будет делать дальше, — любезно пояснила Ванда.

— Что ты имеешь в виду, сероглазка проницательная? Как это — «ещё окончательно не решил»?

— Обыкновенно. Просто методично перебирает в голове различные рабочие варианты. И именно поэтому особенно не торопится, так как до сих пор не принял окончательного решения — относительно дальнейшего расклада жизненного. То бишь, находится на судьбоносном распутье…

— И какие же варианты я рассматриваю-перебираю? — задумчиво разглядывая головы животных, развешанные по стенам гостиной, уточнил Егор.

— Считаю, что их три. Первый — «переселиться» через Портал в Зелёный Мир, как и советовала матушка Варвара. Ну, с этим вариантом, как раз, всё понятно…. Второй — вернуться в Мир прежний. Например, для того, чтобы потолковать по душам с этим вашим генерал-лейтенантом секретной российской спецслужбы, который, возможно, являлся любовником (по аналогии со здешней ситуацией), «прежней» Александры Петровой, Назаровой — в девичестве…. Как там его зовут?

— С Громовым Виталием Павловичем, — подсказал Лёха. — А что за третий вариант?

— Здесь остаться.

— Зачем?

— А чтобы податься в пламенные революционеры, — зловеще усмехнулась Ванда. — Мол, нынешний российский режим является — по своей глубинной сути — развратным и зажравшимся, и было бы совсем неплохо — насолить ему по полной и расширенной программе. Чтобы жизнь спелой малиной — сукам рваным — не казалась. За «сук рваных», понятное дело, покорно прошу прощения…. Верно я рассуждаю, уважаемый деверь?

— В общем и целом, — неопределённо пожал плечами Егор. — Только ещё и четвёртый вариант имеется-существует. А именно, уйти вместе с семейством Степных в Жёлтый Мир.

— С удовольствием возьму тебя, старший брат моего названного брата, с собой, — пообещал Хан. — Без вопросов, как вы, Петровы, любите говорить. Лошадей дам, верблюдов, баранов, храбрых нукеров с семьями. Свой гарем отдам. Весь. Кочуй — не хочу. Славно заживём. Соседствовать в степи бескрайней будем. Хотя…

— Что — хотя?

— Нехорошо это — Пророчества нарушать. Неправильно, рискованно и очень опасно.