Путь к счастью Эллы и Миши

– Не смешно, – фыркаю я, но еле сдерживаю готовый прорваться наружу смех. Понимаю, что в этом нет ничего смешного, особенно после того, как выяснила, что родители поженились из-за маминой беременности Дином, но тем не менее мне смешно. Он ведет себя как отец, и это забавно, потому что мне уже двадцать лет, и впервые он хотя бы отдаленно приблизился к этой роли.

– Клянусь, что она не беременна, мистер Дэниелс, – уверяет его Миша, метнув быструю усмешку в мою сторону. – Мы просто решили, что пора пожениться.

Мистер Дэниелс? Я открываю рот. Неужели?

Миша небрежно пожимает плечами, с невинным взглядом смотрит на меня и шепчет: Что?

Папа поочередно переводит взгляд с меня на Мишу.

– Но вы... вы так молоды.

– Как и вы были с… мамой, – нерешительно замечаю я, потому что мои слова идут в разрез того, в чем я пытаюсь его убедить, но он не знает, что мне известно о беременности мамы, когда они поженились.

– Да, но... – папа замолкает, уставившись на заднюю дверь. – Но тогда все было по-другому... между твоей мамой и мной... все было сложно.

– Потому что она была беременна. – Я признаюсь, что мне все известно, не в силах больше скрывать правду. – Мамина мама ... моя бабушка прислала мне коробку с ее вещами, и в ней был... мамин дневник.

Между нами повисает молчание, во время которого мне становится слышно дыхание присутствующих и заведенный двигатель на улице.

– Это не твоя бабушка прислала, – сообщает папа с тяжелым вздохом и разводит руки. – Да, посылка от нее, но не она отправила ее тебе. Это сделал ее адвокат.

– Ее адвокат? – в унисон спрашиваем мы с Мишей.

Папа кивает, вид у него очень встревоженный.

– Она умерла около месяца назад, и, наверное, в доме престарелых обнаружили коробку с твоим именем. Адвокат, который занимался ее завещанием, звонил мне и искал тебя, чтобы отправить вещи.

Она умерла? Я слегка шокирована и испытываю печаль, что странно, потому что я никогда не говорила с этой женщиной. Но все же она была моей бабушкой.

Не знаю, как на это реагировать: я ведь совсем не знала ее, и мне от этого немного грустно. Я даже на короткую секунду задумалась о знакомстве с ней, когда прочитала ее записку в коробке, а теперь такая возможность исчезла.

– Почему ты не предупредил меня? – спрашиваю отца, и Миша в попытках защитить придвигается ближе ко мне, будто чувствует, что должно произойти что-то плохое.

Папа достает сигареты из кармана пиджака.

– Потому что с тобой трудно говорить об этом... особенно о смерти и некоторых людях.

– О моей бабушке?

– И о твоей матери ... это коробка с ее вещами, и я не был уверен, как ты отреагируешь или как я к этому…отнесусь.

Мой рот вытягивается в букву «о». Отец открывает пачку, вытаскивает оттуда сигарету, и засовывает ее в рот. Он хлопает по джинсам в поисках зажигалки и находит ее в заднем кармане. Закурив сигарету и вдохнув успокаивающее облако дыма, он становится более расслабленным.

– Это деликатная тема для нас обоих. – Он тянется через столешницу к пепельнице возле раковины. Постукивает сигаретой по боковой части и зажимает ее пальцами, дым наполняет всю комнату и затмевает восхитительный аромат корицы. – Но мой ... психотерапевт советует мне больше говорить об этом, особенно с тобой.

– Ты посещаешь психотерапевта? – удивляюсь я. – С каких это пор?

Он с сомнением смотрит на Мишу, потом засовывает окурок в рот и делает еще одну затяжку.

– Месяц. Мой наставник решил, что это хорошая идея. – В его кармане звонит телефон, и он поднимает палец. – Секундочку, – произносит он, доставая его. Смотрит на экран, отвечает и выходит из кухни.

– Боже, неужели все Дэниелсы действительно с придурью? – бормочу себе под нос. – И он тоже ходит к психотерапевту? Сперва мой брат, затем я, а теперь и отец. Это может стать нашим семейным девизом: вливайся в мою семью и у тебя снесет крышу, да так, что для восстановления потребуется помощь мозгоправа. – Я смотрю на Мишу.

– Даже не думай об этом, – предупреждает он. – Ты не сумасшедшая и мою жизнь не разрушишь. Ты все испортишь, если покинешь меня.

Его слова напоминают мне, что я больше не тот человек, который отталкивает людей. Он нужен мне, а я нужна ему.

– Я никуда не уйду. Обещаю. – Я шумно выдыхаю. – Но не мог бы ты дать мне минутку? – прошу его. – Думаю, мне нужно поговорить с отцом наедине.

Кажется, ему не хочется этого делать.

– Ты уверена? Потому что я не против побыть рядом, даже если это означает терпеть неловкость твоего отца.

Я киваю и успокаивающе сжимаю его руку.

– Я просто хочу спросить его кое-что о маме, и думаю наедине ему будет легче ответить на мои вопросы.

Миша остается неподвижным еще несколько секунд, а затем, кивнув, отступает, держась за мою руку, пока мы не оказываемся достаточно далеко, чтобы наши пальцы разъединились.

– Если ты не вернешься через час, – предупреждает он, открывая заднюю дверь и впуская в дом снежинки снега и холодный ветер, – я вернусь за тобой.

– Миша, что по-твоему может произойти? – шучу я. – Это всего лишь мой отец.