Путь к себе

— Много или не много — это второй вопрос. Важен факт. Мне, может быть, такие шутки вообще не нравятся.

— Я же вам говорю, — вступил Рассудительный, — идет научный эксперимент, а вы меня слушать не хотите. Я предлагаю выдвигать гипотезы относительно сути происходящего.

— Есть у меня гипотеза, — неожиданно заявил Ехидный. — Только я вам ее пока не скажу.

— Подумайте, тайны мадридского двора! (Это, конечно, Недовольный не удержался.)

— Тайны не тайны, а мне еще кое-что проверить Нужно. Молодой человек, э-э, который рядом со мной, которому не везет, может быть, Вы нам еще что-нибудь из своей жизни расскажете?

— Это Вам что, для Вашей гипотезы нужно? — поинтересовался Недовольный.

— Представьте себе. Так как, расскажете?

— Ну, если вам интересно…

— Очень интересно.

— Тогда расскажу. Когда я стал постарше, мне захотелось заняться спортом. И я решил научиться кататься на горных лыжах.

Я достал путевку на спортивную базу в горах. Горных лыж у меня не было, стоят они очень дорого, и поэтому я взял их напрокат. И, как всегда, мне не повезло. В первый же день я попытался спуститься с горки, упал и сломал…

— Боже мой! Ногу! — Легкий контур слева от Васюты подскочил на своем стуле. — Какой ужас! Как мне Вас жалко!

— Нет, не ногу, а лыжу. И мне пришлось за нее платить. А кататься я так и не научился.

— Стоп! — прервал его Ехидный. — Благодарю за поучительный рассказ.

А теперь прошу почтенную публику обратить внимание на нашего неудачливого коллегу. Его стало видно гораздо лучше, не правда ли?

— Действительно, товарищ приобрел более отчетливые очертания.

— Ой, и правда, Вас лучше видно стало!

— Ну стало лучше видно — и что?

— А то, что теперь я могу обнародовать свою гипотезу. Целей и задач, как говорит наш добровольный председатель, я, может быть, и не открою, но кое-какие наблюдения я сделал. В самом начале мы были друг — для друга абсолютно невидимы — верно?

— И сколько Вам времени понадобилось для такого тонкого наблюдения? — поинтересовался Недовольный.

— Ровно столько же, сколько и Вам, — парировал Ехидный. — Но, в отличие от Вас, я из этого наблюдения сделал выводы. А выводы вот какие. Все мы между собой незнакомы. Мы друг друга совершенно не знаем — как бы друг для друга не существуем. В тех не совсем обычных условиях, в которых мы с вами оказались, это выражается в том, что мы друг для друга невидимы. Наши внутренние духовные сущности как бы замкнуты в самих себе. Каждый из нас ощущает сам себя; но до тех пор, пока он ничем не проявляет себя для других, он для них невидим.

Каждый раз, когда один из нас каким-то образом проявляет себя для других, так сказать, позволяет раскрыться своей внутренней сущности, он до некоторой степени уплотняется, материализуется, если угодно, и становится видимым.

— Мистика! — негодующе фыркнул Недовольный. — Мистика, спиритизм и материализация духов!

— Вы можете предложить другое объяснение? — хладнокровно поинтересовался Ехидный.

— Могу! Но не буду.

— В таком случае я, с Вашего позволения, продолжу. Сообщая что-то о себе, рассказывая о каких-то своих поступках, человек становится для нас понятным — а тем самым видимым. Вот такая у меня гипотеза.

— Концы с концами не сходятся в Вашей гипотезе, — немедленно вступил в спор Недовольный. Мы тут все рта не закрываем, а меня вот почему-то до сих пор не видно.

— Да, действительно, — поддержал Рассудительный, — товарищ совершенно прав. Я тоже не наблюдаю прямой зависимости нашей, так сказать, степени видимости от нашего, так сказать, количества речевой продукции.

— Не в количестве дело, а в качестве. Я же объясняю, что видимым становится только тот, кто сообщает о себе что-то важное, нечто позволяющее его понять. Вот, например, наш незадачливый друг сообщил нам два факта из своей биографии, которые дают нам представление о его характере и отношении к жизни. Результат налицо — вы сами видите, как он уплотнился.

— Ну хорошо, — не сдавался Недовольный, предположим. А девушка почему уплотняется? Или вот молодой человек слева от меня? ("Это он про меня". - сообразил Васюта.) они-то о себе ничего не сообщили! Это Вы чем объясните?

— Да все тем же. Действительно, они о себе ничего не поведали. Но они активно выразили свое отношение к тому, о чем рассказал мой сосед. Тем самым они раскрылись для нас, стали в какой-то мере понятными — и в результате в определенной степени уплотнились.

— Мне соображения товарища кажутся предельно убедительными, — высказался Рассудительный.

— А мне не кажутся, — тут же отозвался Недовольный.

— Ой, а вы знаете, что я придумала! — вступила Восторженная Девушка.

— Мы все можем уплотниться! И все будем друг друга видеть! Для этого нужно, чтобы каждый из нас рассказал о себе — так, чтобы другим было что-то в нем понятно. И тогда мы все станем видимые!

— Тоже мне, сказки тысячи и одной ночи! фыркнул Недовольный. — А если я не хочу ничего про себя рассказывать?

— Да, действительно, — промолвил Рассудительный, — а если товарищ не хочет про себя рассказывать? Дело-то ведь, в конце концов, добровольное.