Путь к себе

— Стоп. Достаточно. Верю. Устройство парового двигателя Вы знаете. И описать его можете. А как устроены часы, Вы знаете?

— Да так, в общих чертах. Пружина, колесики зубчатые.

— А что Вам нужно знать для того, чтобы Вы могли мне толково, со знанием дела объяснить, как работают часы?

— Ну как что? Нужно знать все детали, из которых они состоят. И как эти детали друг с другом зацепляются.

— Прекрасно. Значит, для того чтобы описать, как работают паровой двигатель или часы, нужно описать те части, из которых они состоят, и то, как эти части между собой соединены. И тогда никакого секрета ни в паровом двигателе, ни в часах для нас не останется. Вам такой способ описания ничего не напоминает?

— Кубики?

— Совершенно верно. Мы это описание сложили из кубиков частей. И все прекрасно получилось. А теперь предположим, что я Вам хочу описать собаку, чтобы Вы поняли, что это такое — собака. И начну свое описание так: «Собака состоит из следующих частей…» Чему Вы улыбаетесь?

— Так. Смешно.

— Значит, когда собака состоит из частей —

Вам смешно. А когда Вы сами состоите из частей — Вам почему-то не смешно. Более того, Вы мне с жаром эти части описывали. Но к Вам мы вернемся чуть позже. Пока давайте с собакой разберемся. Так чем же собака отличается от часов и парового двигателя?

— Ну как это чем? Она живая.

— Удивительно верно подмечено. А теперь попробуйте мне объяснить, почему мы живую собаку не можем описать так же, как часы или паровой двигатель.

— Сейчас попробую. Значит, так. Неживое состоит из частей — верно? А живое… а живое не состоит из частей.

— Вот те раз. Из чего же оно тогда состоит?

— Из чего состоит? А кто его знает, из чего оно состоит.

— Я знаю, — доверительно сообщил Василий Федорович. — Из частей.

— То есть как? — поразился Васюта. — А как же тогда…

— А вот так. Состоять-то оно состоит. Но есть один маленький секрет. Если мы опишем все части, из которых состоит неживое, и то, как эти части соединены между собой, то мы поймем, как это неживое устроено и как оно работает — все целиком. А если мы опишем все части, из которых состоит живое, и то, как они соединены между собой, — поймем мы, как работает это живое — все целиком? Хотя бы та же самая собака?

— Н-нет, пожалуй.

— Вот именно. Что же делать?

Васюта задумался. И тут его осенило:

— А что если попробовать наоборот?

— Это как? — поинтересовался Василий Федорович.

— Ну, сначала попытаться понять, как это живое устроено все целиком, а потом — как устроены его части. Василий Федорович встал и торжественно протянул Васюте руку.

— Поздравляю. Мы с Вами очень сильно продвинулись вперед. Вы совершенно правы: для того чтобы понять, как устроено живое, мы должны сначала понять, как оно устроено все целиком, как оно действует, что оно делает. А когда мы это поймем — вот тогда мы можем объяснить и то, для чего ему нужны те части, из которых оно состоит. Вот тогда — и только тогда — мы можем сказать, что мы его знаем. Согласны?

— Д-да, согласен.

— Вот и прекрасно. А теперь давайте вспомним, с чего мы начали. Помните? Вы мне сказали: знать что-нибудь — значит описать это, дать описание. После чего Вы и принялись — с моей помощью — себя описывать. Так, я ничего не перепутал?

— Да, так.

— И теперь — Вы по-прежнему предлагаете свою формулировку?

— Нет.

— В таком случае, как же Вы теперь определите, что такое — знать что-нибудь?

— Сейчас попробую. Значит, так. Теперь я бы иначе сказал. Знать что-нибудь — это значит понимать, как оно устроено, как работает.

— Хорошо. Мы с Вами договорились, что описать что-нибудь — еще не значит знать. Для того чтобы знать, нужно не только описывать, но и понимать верно?

— Верно.

— Но ведь мы только что установили, что для того, чтобы понять неживое, нам достаточно выяснить, как оно устроено, из чего состоит. Но когда мы захотели понять что-то живое, нам этот способ не подошел — понадобился другой способ. Что же у нас получается?

— Получается, что у нас могут быть два разных знания. И для каждого из них есть свой способ.

— Очень хорошо. Значит, когда мы хотим понять неживое, получить знание о неживом, для нас главным является вопрос «как?" — как оно устроено. А для живого какой вопрос будет главным?

— Не знаю.

— Да нет, уже знаете. Только ленитесь немножко подумать. Ну-ка! вспомните, как мы с Вами рассуждали о живом.

— Значит, мы говорили, что, если мы будем знать все части, из которых состоит живое, мы его все равно не поймем. А чтобы знать о нем, мы должны понять, как оно действует все целиком, и тогда мы поймем, почему оно состоит именно из таких частей, а не из других. Примерно так.

— Вот Вы уже все и сказали. Значит, в таком случае для нас главным будет вопрос «почему?" почему оно устроено так, а не иначе. Согласны?

— Да, согласен.