Путь к свободе

Солдаты поднимались и красиво, как на учении, делали перебежки, падали на землю, ползли вперед. В середине этого яростно шумящего кольца, на вершине, куда ожесточенно лезли белые, слышались другие голоса:

— По контрам революции и народа — пли!

— Держись, товарищи! Не бойся белой сволочи!

— Кроши их!

Шум и стрельба быстро возрастали и уносились ветром в сторону города.

Вскоре послышался ликующий голос Дидова:

— Ага! Шарахнули! Гони их!

— За революцию! Ура-а-а-а!

Партизаны перешли в контратаку. Белые откатывались назад, вниз, к своим окопам, но тут же перегруппировывались и опять упрямо наступали.

Так раза четыре бросались белые в атаку, все хотели занять курганы и загнать под землю партизан.

Но красное знамя, изрешеченное пулями, победоносно реяло на кургане. Когда солнце уже перевалило за полдень, белые снова начали наступление. Еще ожесточеннее застрекотали пулеметы.

По карьеру, вдоль заходов, по направлению к штабу, партизаны на двух носилках несли стонущих тяжелораненых. Троих вели женщины под руки. У одного молоденького партизана, в сыромятном белом полушубке, с обрезанной винтовкой через плечо, с повисшего рукава сильно сочилась кровь.

— Жалко! Что же это получилось, не придется больше воевать, — говорил он женщине, бережно поддерживающей его под руку. Он поминутно облизывал бледно-синие, пересохшие губы и повторял: — Жалко!

Другой, усатый солдат, в совершенно потрепанной и окровавленной шинелишке, повис на руках каменореза Нестеренко и возмущенно говорил:

— Английскую гранату бросил, паскудный золотопогонник… Ах, хоть бы один нам пулемет! Мы бы их!.. Давно в город загнали бы…

Вдруг из захода раздался тоненький детский голосок:

— Тятя! Моего тятечку ведут!

Из захода выскочил мальчик лет двенадцати в красной материнской, рваной кофте и побежал навстречу раненому отцу.

— Тятя! — вскрикнул мальчик, плача и прижимая к груди дрожащие ручонки.

— Ничего… сыночек, — протянул отец, с трудом размыкая синие губы, — я и одной буду драться. Не плачь, сыночек, не надо!..

В эту минуту из-за бугра послышались отчаянные крики: — Наших сбили! — Окружают курган!

С кургана, где трепетало красное знамя, сбежало человек двадцать партизан. Кувыркаясь, они слетели по крутому склону вниз, точно брошенные камни.

Шумный первым увидел, как покатились партизаны с главного кургана.

— Смотрите! Они бросили курган! — кричал он Дидову.

— Опять самовольно! — ахнул Дидов, отнимая от глаз бинокль. — Это Данило! Беги, Петька, туда, скажи: приказываю вернуться, занять курган! А нет — я расстреляю всех до одного!

Петька бросился к кургану.

По Дидов не вытерпел и сам побежал навстречу бегущим и орал срывающимся и хриплым голосом:

— Стой!.. Убью!.. Ложись!..

Пулемет белых резанул по отступающим партизанам. Дидов скатился в узенький карьер, куда сбежали с кургана партизаны. Здесь оказались и Данило, командир центрального пункта позиции, кому так доверял Дидов, и его помощник — огромный парень Иван Дурнагай, в генеральской фуражке с красным околышем, и их верный друг по тюрьме Собачкин. Они окружили Шумного и все наперебой кричали.

— Ты еще молокосос! Не ори на меня! — зло говорил Данило. — Там прут одни офицеры, а у них английская техника.

— Я вам говорю, что Дидов приказывает занять курган! — настаивал на своем Шумный. — Из-за вас отрежут роту Удедова!

— Ты что наделал, тудыть твою!.. — закричал Дидов, вынырнув из толпы оторопевших бойцов и подскакивая к Даниле. — Офицеров испугался? Ты думал, что это тебе коней красть? Живо на курган, а то застрелю!

— Да подожди, не горячись… Ты выслушай…

— Взять курган, говорю тебе! — снова гаркнул Дидов и выхватил из кобуры револьвер.

Дурнагай встал между ними и, помахивая черным парабеллумом, оправдывался:

— Да там невозможно держаться! Их подошла туча!

Шумный отскочил от бойцов и закричал Дидову:

— Товарищ командир, они бросили знамя!

— Что?! — заревел Дидов. — Позор! Трусы!..

Дидов крепко выругался.

— Петька! Взять знамя! — приказал он.

— За мной, товарищи! — крикнул Петька. — Не дадим врагам топтать наше знамя! Ура-а-а!

Он вырвался из гущи партизан и, низко пригибаясь, побежал вверх под свист пуль. За ним устремились один, другой, третий, и наконец все партизаны бросились на курган.

— Сумасшедший пацан! — проворчал себе в широкие усы Данило.

— Таких перепелов давно там ждут офицеры, — поддакнул Собачкин, идя с Дурнагаем за Данилом.

— Молодец парень! — сказал Дидов. — Забрал у вас бойцов. Вот и доверяй вам!.. Вот как надо воевать!

Шумный бежал и, поглядывая па колыхающееся знамя, думал только о том, как бы скорее добраться до вершины, схватить простреленное пулями алое полотнище.

Стрельба все усиливалась. Приближаясь к кургану, Шумный слышал, как у его подножия пронзительно кричал брошенный Данилом раненый партизан.