Путь к свободе

— Прошу не учить меня как говорить, — оборвал Савельев, зло взглянув на Байдыкова. — Ишь ты, а еще политработник… Я говорю, что самостоятельное существование ваше кончилось, больше мы не потерпим разгула. Дидов своими действиями похож на Махно, а отряд его — на шайку!

— Стой! — вдруг взревел Дидов, хватаясь за рукоять своей большой кавалерийской шашки. — Смотри, если только услышу еще слово — не стерплю! Тут же зарублю! Ты чуешь?.. Я — Махно?! — Он шагнул к Савельеву, но снова отошел к стене и добавил: — Отряд мой не потерпит этих слов! Мы кровь льем за наше рабоче-крестьянское дело!

Горбылевский резким жестом сдвинул лохматую черную папаху на затылок и, уничтожающе взглянув на Савельева, обернулся к Колдобе.

— Товарищи, что он делает?

Савельев после короткой паузы продолжал уже тихо:

— Ну, вот факт: ты хватаешь помещиков, интеллигенцию, берешь с них деньги, вещи, продукты, скот. Подрываешь авторитет партизанского движения.

— А как же отряд содержать? Чем кормить такую массу людей, если не брать? — спокойно спросил Мышкин. — Или у тебя есть где-нибудь база снабжения?

— Не о помещиках надо думать, а о желудках бойцов! — возмущенно крикнул Колдоба. — Вон какая гроза готовится против нас, а провианта ни на зуб! Мы уже теперь сила. Надо брать — и баста.

— Правильно, Евгений Константинович, — неожиданно сорвалось с языка Петьки, — они же наши враги… — Он растерянно окинул всех взглядом, лицо его побледнело, губы слегка задрожали. — Степан Иванович сам не съест своей кусок, а отдаст бойцу. Честное слово, товарищи, правда! Я это хорошо знаю…

Петька привык к Дидову. Ему было жалко своего боевого командира. Ведь он теперь дидовец, и он по-серьезному обиделся за него, за себя, за весь отряд. Как же можно так нападать, когда Дидов смело воюет, рискует своей жизнью за свободу, за советскую власть!

Савельев с усмешкой поглядел на юношу и хотел было что-то возразить, но его перебил голос:

— Слушай, Савельев, как же ты думаешь кормить людей?

— Травы да чистого воздуха партизанам мало! — усмехнулся Ставридин, подталкивая Пастернаева, нервно покусывающего свои толстые губы.

Савельев гневно обернулся к Ставридину:

— Не к лицу так говорить члену штаба…

— Ну, все же: как ты думаешь кормить людей? — настойчиво повторил Ставридин. — Ты говори, чтоб всем было ясно, мать моя фисгармония.

— Обратимся с воззванием к крестьянам.

— Это дохлое дело, — лениво отмахнулся Ставридин. — У бедняка хлеба нет, он сам голодный. Середняк немцами да белыми, как суслик, обобран. А нам нужны не гостинцы, и не пасхальные подарки, а хлеб. Я уже говорил — хлеб у кулака, у помещика! Они нам его не дадут! У них надо брать его, брать силой!

— Мы сюда не отъедаться пришли, — грубо крикнул Савельев. — Значит, по-твоему, идти по дидовской дорожке?

Дидов молча шагнул к столу, сумрачно и твердо сказал:

— Э-э! Видно, кашу мне с тобой не сварить. Я уйду. Лучше бы ты сидел на своем плавучем маяке — он стоит на цепях, на месте. Там и паек есть, вот там бы и воевал.

— Это что такое? — вспылил Савельев. — Безобразие! Ты находишься в штабе, а не в своем Карантине!.. Слышишь?..

— Дело тут не в ругательствах, — вмешался Бардин, решив предупредить новую вспышку между Савельевым и Дидовым.

Все насторожились. Бардина уже знали хорошо и любили его спокойные и разумные речи.

— Много мы с тобой, товарищ Савельев, говорили, очень много! И довольно этой горячности и непродуманности! Они чужды и вредны в наших условиях борьбы. И скажи, пожалуйста: что обозначает вот эта твоя защита помещиков и буржуев? Это же главные наши враги. Народ против них, он понимает наши действия. Чего жалеть помещиков и буржуев? Пусть их жалеют меньшевики да эсеры….

— Брось ты со своей высокой политикой! — перебил его Савельев. — Вообще, может быть, это и верно, но в частности — в этой обстановке — все это для нас губительно…

— Хорошо! — повышая голос, перебил его Бардин. — Хорошо! Допустим, Военно-революционный штаб принял твое предложение. Продовольственных запасов ни у одного из отрядов не имеется, и надеемся мы только на то, что нам принесут. А вдруг завтра белая банда закопает нас здесь? Что мы тогда будем делать? Надолго нас хватит? Каков тогда будет исход нашего дела? Я не хочу, чтобы нас душила голодная смерть. Им помогает вся Европа и Америка, а нам здесь кто поможет?

Савельев нахмурился и опустил голову.

— Исход будет один — голодная смерть, — продолжал Бардин. — К нам пришли багеровцы и карантинцы. Эти люди уже измучены, истерзаны ежедневными боями, нужно восстановить их силы, — а чем?

— Селедкой! — раздался насмешливый голос.

— Товарищи, — обратился ко всем Бардин, — то, что говорил Савельев, — это только его мнение. Военно-революционный штаб постарается исправить ошибки отдельных товарищей. Наша задача в данное время ясна: всеми способами укрепить нашу материальную базу, как можно больше заготовить продуктов и воды! Всех перевести на общий котел, так, как было у Дидова в Старом Карантине.

— Правильно! — подхватили партизаны.