Путь к свободе

Несколько золотых, звеня, покатились по столу.

Капитан Лорри жадно перехватил одну монету, подпрыгнувшую на столе, затем строго и повелительно сказал Пряникову и переводчику:

— Все золото ко мне на стол! Все, до единой вещи!

Ирина вдруг словно опомнилась. Она растерянно смотрела на капитана и его сотрудников.

Оба англичанина подобрали золото и удалились в другую комнату.

Ирина заплакала и выбежала из кабинета.

4

Приготовления к казни заканчивались. Груда дров высилась среди двора, окруженного высокими серовато-белыми стенами строений.

Начало вечереть.

Послышался шум. Заключенные встревоженно прильнули к окнам коридора. Солдаты суетливо выстроились для встречи господ.

Несколько английских офицеров во главе с капитаном Лорри спустились по белой лестнице и направились к навесу, где находился Березко.

Взоры всех были обращены па измученного рыбака, стоявшего со связанными за спиной руками. Конец цепи, которой были прикованы его ноги, держал толстый солдат-стражник.

Березко стремительно подался вперед, выставляя свою могучую грудь, высоко и гордо поднял голову. Затем, словно окаменев, оставался в таком положении до тех пор, пока не приблизились палачи. Казалось, он еще сильнее поседел, его усы и борода в предвечерней тени выглядели особенно белыми, как первый снег. Скулы и большой, пересеченный морщиной лоб, выступавший из-под черной шапки, были пепельно-серыми.

— Тятя!.. Тятя!.. Мой дорогой тятя! — с мукой прокричала Аня и в изнеможении упала на подоконник.

Англичане плотной толпой окружили старого Березко.

Переводчик с крысиной мордочкой прочитал приговор, дважды предложил рыбаку просить о помиловании.

Старик резко переставил ногу, гремя тяжелой цепью, и отвернулся. Лицо его еще больше потемнело. Он вытянул шею и через головы солдат смотрел туда, где находилась его дочь.

Толпа белых офицеров вышла на балкон. На втором балконе появились три нарядные женщины в сопровождении английского полковника и капитана Цыценко.

— Где же он? Отсюда ничего не видно, — звенела одна из них, самая молодая, перегибаясь через перила.

— Вот он, около столба. Видите? — говорила стоявшая рядом пышная дама, мать Мултыха.

— Какая борода, какая грозная фигура! Ах! Как он напоминает Ивана Сусанина, не правда ли?

Вечерний мрак сгустился. И вдруг багровые отсветы пламени упали на белые стены строений, на фасады, балконы, окна, на мертвенно-бледные лица заключенных.

Черный столб дыма тревожно и торопливо поднимался ввысь.

Толстый белобрысый англичанин, тряхнув тяжелой цепью, прикованной к ногам старика, приказал, кивая на костер:

— Ну, иди!

Березко слегка вздрогнул, но тут же выпрямился и смело пошел к костру.

Его суровое лицо, большие усы, седая борода, космы волос — все в нем дышало какой-то сказочной отвагой.

— Посмотрите, с какой гордыней идет! — сказал капитану Пряников.

— Проклятая Россия! — зло буркнул Лорри и пошел навстречу Березко, всматриваясь в его лицо.

За ним следовали несколько офицеров.

Пряников неловко подскочил к Березко, остановил его и умоляюще проговорил:

— В последний раз убеждаю вас — не упрямьтесь… От имени профсоюзов прошу… Вам и дочери даруют жизнь…

Старик, не глядя на него, покачал головой, потом поднял глаза и стал смотреть на космы дыма, убегающего ввысь и набухавшего в небе большим мрачным облаком.

— Вот все вы… Дым разойдется, и ничого не останется. Так и от вас ничого не останется…

Он обернулся на восход, поклонился три раза, как он делал это по утрам перед выходом в море, и заговорил своим сильным голосом:

— Ох, святая моя земля, моя великая русская земля! Я твой человик, я жил вековечным духом твоим и силой твоей могутной, што так нерушимо стоит, як та скала дремуча середь моря. И зыби, што неведомо откуда набигают, та бьются, та разбиваются о твердость ее в пыль водяную. И сколько их було, и сколько разбилось о твердость ее, а скала все стоит и стоит, як стояла.

— Народ наш никому не покорить! — крикнул из-за решетки комсомолец Назаров.

— Великие люды мои, вси народы советские, — продолжал старик, глядя на арестованных, — вы раскували свои руки от кандалив панских и избавились от рабства та от вечных страданий тяжких. И теперь избавитесь так же навечно и от этого англичанина, та американца, та француза. И дочиста добыйтэ вон того господарика, еще не умершего, — показал он на Пряникова и на балкон, где толпились офицеры и дамы. — О, вси люды, почуйте мэнэ та отомстите супостатам проклятым за меня, Мартына Березко.

Забравшись на площадку лестницы недалеко от террасы, капитан Лорри устало опустился в стоявшее там кресло и закинул ногу на ногу…

Потом вдруг вскочил с кресла.

— Бросайте в костер! — злобно приказал он.

Четверо солдат в грязных брезентовых плащах и человек пять английских моряков быстро подбежали к старику. Они набросились на него, повалили на мостовую, схватили за руки и за ноги и поволокли к огню.

— Тятя!.. Отец мой! — закричала Аня, вскочила на подоконник, но женщины удержали ее.

— Прощайте, товарищи, прощайте вси! — на весь двор раздался голос Березко.