Путь к свободе

— Есть! Сегодня тронусь! — подхватил обрадованно Дидов и хотел было уже спрыгнуть с линейки.

— Сиди, сиди! Сейчас вместе возвратимся.

Линейка обогнула высокий мыс карьера и остановилась перед большой, покрытой зеленой травой площадью, запавшей, как озеро, между обрывами. Площадь была вся усеяна людьми.

— Вот молодчина! — радостно воскликнул Ковров, вглядываясь в шумящую от людского говора площадь.

— Что ж, он делом занимается! — одобрительно пробурчал Дидов, — Необученному трудно бить беляка. Штыковому бою надо обучать.

Ковров загадочно сощурился.

— А еще что надо бойцу, чтобы он хорошо воевал?

— Обучить… — Дидов запнулся, потом, после некоторого молчания, прибавил: — Сделать настоящего солдата, его надо вымуштровать!

— Это не так.

— А как по-твоему?

— Боец в первую очередь должен знать, за что он воюет. Сознание цели поднимает дух, делает бойца непобедимым!

— Значит, по-твоему, бойца надо только политикой обрабатывать, а не обучать драке, как Колдоба? — подмигнув, усмехнулся в ус Дидов.

— И то и другое, — живо ответил Ковров. — Политические занятия открывают глаза бойцу на мир, формируют его сознание. Политически сознательный боец отлично будет бороться с врагами. Да, Степан, наш боец должен быть разумным. Вообще человек больше должен делать сознанием, разумом! — дружески сказал Ковров. Про себя Ковров с сожалением подумал, глядя на Дидова: «Если бы ты был политически развитым, ты бы поднялся в десять раз выше как командир».

Дидов чему-то усмехнулся и только было поднял голову, чтобы сказать что-то комиссару, как его оглушила команда:

— Перебежка по звеньям! Ложись!.. В атаку! Коли!

Когда бойцы удалились, на площади показалась огромная фигура, машущая красным маленьким флажком.

— Ага, вот он! — воскликнул Ковров, заерзав на линейке. — Давай, Ванюша, поедем. Вот Евгений машет, — показал он кучеру-мальчугану на человека с флажком. — Здорово, Женя! — крикнул Ковров еще издали.

Колдоба приподнял картуз и, вытирая рукавом высокий, вспотевший лоб, подошел к линейке, приветливо улыбаясь.

— Сегодня жарко!

— Учишь?

— Да, необходимо. Народ-то у меня сырой приходит, — устало ответил Колдоба, потирая контуженную голову. — Сегодня привалило шестьдесят два новичка, а винтовку держали только семеро.

— Вот и пускай их на юнкеров! — живо подхватил Дидов, многозначительно усмехаясь.

— А ты что не уходишь? — спросил у него Колдоба. — С той стороны города теперь надо бушевать! — Колдоба, помолчав, добавил: — Сейчас надо раздирать Губатова на все части.

— Да вот теперь ухожу, — произнес Дидов, взглянув на Коврова. — Решено!

— Надо скорей! Там можно делов наворотить!.. Иди, Степан Иванович! Иди!

Дидов оставил Коврова и Колдобу и тут же отправился в свой отряд, чтобы готовиться к походу.

В этот же день Ковров созвал заседание Военно-революционного штаба, и на этот раз штаб разрешил Дидову переход из Аджимушкая в Карантин, назначив к нему комиссаром Бардина…

Об этом рейде старокарантинского отряда я предлагаю читателям свои партизанские записки.

3. УХОД

Была тихая весенняя ночь. Ярко горели звезды. Нагревшаяся за день земля выделяла испарения. Еще все спало крепким, спокойным сном, когда мы делали второй привал.

Через десять минут мы двинулись дальше и все время держались линии по-над городом, сокращая путь. Проходили по южной стороне деревень Булганак, Катерлез, мимо Старого вокзала, через еврейское кладбище.

Вскоре начали меркнуть звезды. На востоке стало светать. Потянуло с моря холодноватым ветерком. К рассвету мы были уже на территории Старокарантинских каменоломен.

В деревушке церковный сторож выбивал: дон-длинь-длон!.. Домики утопали в зелени. Вдали виднелось голубое море. Дымили трубы проходившего по каналу большого пассажирского парохода.

В полдень шестнадцатого апреля было созвано совещание, а затем общее собрание всех бойцов, на котором принято решение назвать отряд «Советский полк Старокарантинских каменоломен» и был избран штаб полка.

Штаб начал жить своей боевой жизнью.

Учитывая опыт борьбы в Багеровских и Старокарантинских каменоломнях, когда осажденным партизанам грозила голодная смерть, штаб решил прежде всего пополнить продовольственные запасы и приготовить бочки с водой.

В отряде закипела работа. Партизаны заготовляли воду, помещикам и кулакам окрестных деревень было разослано категорическое предписание доставить муку или зерно в каменоломни. Для изъятия казенного имущества и других вещей была выделена реквизиционная комиссия. Другая комиссия была направлена в имение помещика Олива, которая быстрым порядком реквизировала несколько десятков самых лучших лошадей и доставила их в каменоломни.

Семнадцатого апреля, ранним утром, когда еще пахло ночной сыростью и стояла напряженная тишина, разведка донесла штабу, что из города через Солдатскую слободу движется кавалерия.

— Много? — спросил Дидов у разведчика.

— Сабель сто.

— Пехоты не видно?

— Нет, только конные.

Дидов с Бардиным вышли на курган и увидели, что кавалеристы свернули с дороги и спускались в балку.