Путь к свободе

— Да нет, в расход пустить всегда успеем. Как только привезут контрибуцию, мы его освободим. Пусть раззвонит белым, что я объявляю им войну. Мы еще ему тут подвернем мозги, он поднесет сюрприз Гагарину — что у нас тут целая армия…

На следующий день ранним утром к каменоломням со стороны большой Чурбашенской дороги подошло несколько подвод, нагруженных мукой, свиным салом, солониной, печеным хлебом. На одной из подвод лежал огромный связанный бык.

После того как партизаны получили деньги, помещик с завязанными глазами был выведен на поверхность и освобожден.

Окорок в тот же день отправился в Керчь — и прямо в контрразведку.

На следующий день белогвардейские газеты подробно описали похищение помещика и пребывание его в каменоломнях. Окорок с перепугу, видно, много наговорил газетчикам, и они превратили отряд Дидова в партизанскую армию, вооруженную с ног до головы. В статьях вспоминалось убийство братьями Дидовыми двух сыщиков, подробно рассказывалось о поисках преступников, о их побеге в феодосийские леса и, наконец, о появлении «разбойников» в Старокарантинских каменоломнях.

Статьи о Дидове всполошили всех в городе и деревне. Помещики и фабриканты спешно усиливали охрану своих имений, заводов, домов. В английском клубе собралась в этот день чуть ли не вся городская знать, весь вечер только и говорили о появлении Дидова.

Слухи о Дидове долетели до рабочих окраин и крестьян окружающих деревень. Ночью все чаще и чаще в одиночку и группами люди пробирались к каменоломням.

В отряд Дидова просачивался и уголовный элемент. Дидов принимал этих людей и рассчитывал на них как на «смелую» силу отряда.

Вскоре отряд Дидова вырос в семьдесят вооруженных бойцов. Городская подпольная партийная организация командировала к Дидову рабочих и коммунистов.

Для Гагарина это известие было ошеломляющим. Только недавно его всполошил большевистский съезд в Аджимушкайских каменоломнях, и вот уже большевики создали вооруженную силу. Сведения, данные помещиком Окороком, были тревожными. Начать наступление на каменоломни и провалиться было рискованно. Что тогда скажет Деникин?! Гагарин решил собрать дополнительные сведения, чтобы составить определенный план разгрома партизан.

Контрразведка бросила свою агентуру на выяснение численности и вооруженности отряда Дидова. Штабные офицеры тщательно разрабатывали план наступления. Пошли тревожные дни…

3

В конце февраля 1919 года, ранней крымской весной, на рассвете в двухстах саженях от позиций партизан, еле заметная в сизом тумане, лежала большая цепь белогвардейцев. Они ночью тихо подобрались к вершине каменоломен и заняли позиции.

Дидов, узнав, что белогвардейцев около трехсот, сейчас же дал своему отряду приказ отойти к каменоломням.

Укрепившись у заходов, большей частью наверху хребта, партизаны располагали возвышенностью, которая господствовала над всей окружающей местностью и представляла хорошую природную крепость. Дидов понимал, что взять эту вершину не так уж просто.

Взошло солнце, туман начал исчезать, стали явственно видны лежавшие впереди неприятельские цепи.

И вот пулеметы белых огласили утреннюю тишину.

— Машинки чешут хорошо! — воскликнул Дидов, всматриваясь в цепи белых. — А цепь-то как идет! Юнкера, что ли?.. Вот бы положить их, обмундировка-то какая для нас была бы!

— Смелые! — отозвался Петька, заряжая винтовку.

Со стороны наступающих началась и орудийная стрельба.

Линия идущих солдат, как зеленая кайма, казалось, трепетно колыхалась на сером фоне холмистого поля. Солдаты, стреляя, обдавались дымком, как будто они стряхивали с себя пыль.

Недалеко, с правой стороны от Дидова, за бугром известняка, в линии цепи партизан грохнул выстрел.

Дидов резко повернулся в сторону выстрела. Он стиснул зубы, скулы резко обозначились. Петьке показалось, что он сейчас бросится туда и уничтожит того, кто нарушил порядок в залегшей цепи. По грохоту Петька определил, что выстрел был дан из обреза. Обрезы большей частью приносили сюда крестьяне. Цепь солдат, ускоряя шаг, приближалась.

— А ну, огонь по гадам! — рявкнул Дидов, точно в рупор. — Огонь!

— Огонь! Огонь! — понеслось по хребту, по обрыву, зияющему черными входами каменоломен. Казалось, что сами черные пасти подземелья издают крики.

Партизаны открыли прицельный огонь. Цепь белых сразу припала к земле, солдаты прятались за бугорки и камни. Послышались стоны раненых…

— Вот так их! Так вот и взять вам Дидова! Держи штаны покрепше! — задорно ликовал командир.

Белые поднимались, пробовали бросаться в атаку, но их опять встречал не совсем дружный, но зато напористый прицельный огонь партизан.

К вечеру белые, пополнив свои силы, снова пробовали атаковать партизан. Со стороны крепости послышался орудийный грохот.

— Глянь, как рванул!

— Прицельный огонь…

— Ерунда, нас не так обстреливали…

— Держись!..