Путь к Цусиме

Работы на "Олеге" обещали закончить к вечеру 2-го ноября, но это оказалось невозможным. Казенные "порядки" тормозили работу на каждом шагу. Во время этой спешки вдруг вздумали наводить разные строгости. Механику с крейсера и механику франко-русского завода, т. е. ответственным за машину лицам, вдруг сегодня (2 ноября) ни с того ни с сего отказали в пропуске в адмиралтейство; сопровождая команду с "Олега", которая несла паровые трубы, они под своим наблюдением спешили произвести их исправление в мастерской. Понадобился билет с подписью трех лиц. Чтобы собрать эти три подписи у лиц, которые находятся неизвестно где и все время меняют место, было потрачено два часа… А пришли в мастерскую, там нет нужных инструментов. На вид — громаднейшие мастерские, а при них крошечное литейное отделение. Богатейший ассортимент машин-орудий, но доброй половине из них… делать нечего, даже и во время самой большой спешки. Понадобилось выгнуть семи-дюймовую медную трубу, но… пресса для нее нет, а есть для труб много меньшего диаметра; но все-таки пробуют гнуть на нем, и… от пресса остается одно только название… И все в этом роде".

"Возмутительный случай произошел на "Днепре". За неимением карцера, один лейтенант посадил матроса под арест в угольную яму… Спустя немного времени открыли ее, но матроса там не оказалось. Решили, что удрал. Случаи побега были очень часты; за месяц на одном крейсере я насчитал шесть случаев побега. Через несколько дней были открыты нижние горловины угольных ям. Когда уголь был выбран в достаточной мере, вдруг из горловины высунулась рука человека… Разгребли уголь; и в его массе оказался труп того самого штрафного матроса, которого раньше тщетно искали и считали уже бежавшим; но он попросту оказался раздавленным обвалившейся на него массой угля, в полном смысле слова расплющенным, со свернутыми на бок скулами… Виновника этого вопиющего безобразия списали с корабля я предали суду; но суд, вероятно, его оправдает, принимая во внимание собственную "неосторожность" матроса"…

"Исполняя энергичный приказ, — выйти 2-го ноября во что бы то ни стало, двое суток работали день и ночь. Вместо "Иртыша" берем с собою "Океан". Название громкое, но принадлежит оно учебному судну, которое по нужде обратили в угольный транспорт"…

"Вышли из Либавы с "Рионом" в голове отряда. На следующий же день он всполошил всех нас, дав 3 пушечных выстрела по какому-то судну, оказавшемуся потом просто рыбацкой лодкой. В тот же день "Дпепр", шедший за "Олегом" чуть не наехал ему на корму, когда при поломке насоса, питающего котлы водой, на "Олеге" застопорили машину, а дать знать об этом на мостик позабыли… Аварии на этот раз случайно избежали".

"Но вот утром 5-го ноября при входе в Большой Бельт не обошлось без несчастья, на этот раз уже по вине "Днепра". Он шел впереди "Олега", но вследствие густого тумана сбился с курса, сел на мель с полного хода и никого об этом не предупредил… Когда "Олег", идя тоже на полном ходу поравнялся с кормой "Днепра" и очутился от него влево, оттуда закричали, что "тут мель"; но… было уже поздно. К счастью дно оказалось песчаным. Это было в 5 1/2 часов утра. Когда немного прояснилось, оказалось, что весь отряд чуть не врезался в берег… He рассчитывая на постороннюю помощь, очень начечистую в таких случаях, начали пробовать сняться с мели своими средствами. "Олег" застрял впереди "Днепра" саженях в 80 от него и сидел носовой частью. На "Олеге" дали полный ход назад. Ни с места… Долго мучились на нем; подняли пар на 256 фунтов, дали машинам 120 оборотов и наконец сразу тронулись. Но развивая свой ход "Олег" шел прямо на корму "Днепра" и с силой врезался в нее к великому ужасу командира "Днепра", который всю эту историю видел с самого начала, но ничем не мог предупредить ее; потеряв свое самообладание и хладнокровие, он только испускал отчаянные крики и ругательства в рупор по адресу "Олега"… А там на "Олеге", с кормы в машину нечем было протелеграфировать; пока добежали, да передали, чтобы машину остановили и дали полный ход вперед, прошло немало времени, и… катастрофа свершилась. "Днепр" отделался сильным помятием и поломками на корме, a "Олег" ударился в него своими тремя шести-дюймовыми орудиями. Из них одно вряд ли будет годно… Заботились много о чистоте палубы крейсера, о блеске медных частей; а сигнализации с кормы в машину не оказалось вовсе… Все были страшно удручены происшедшим. А обиднее всего, что часа через два после этого несчастья прибыл к отряду и лоцман, делавший удивленные глаза, как мы сюда попали… Из-за густого тумана вести отряд он отказался. Пришлось простоять здесь после этого еще ровно два дня".