Путь к власти

— А если смертельно ранят или убьют?

— Раненый — для нас тот же живой. А вот, если убьют. То смотря, кто. Если чумы его — то может и повезёт… А вот если мы, то можно считать, что наша партия окончена. С другой стороны, как ты будешь доказывать, что его убили свои… Нет. В любом случае, если ты привезёшь труп, то наша партия кончена.

— Прям так сразу?

Серёга рассмеялся. Было видно, что он совершенно в другом настрое и вообще всё кругом воспринимает очень скептически.

— Да нас не пришили, наверно, только потому что жалко патронов. А голыми руками нас не возьмёшь.

— Что всё так плохо?

— Блять, Зубков прибрал к рукам всё, что плохо и хорошо лежало. Такой крысы я в жизни не видел… Впрочем, моё мнение, наверно, субъективно. — майор отвернулся и потрогал левой рукой свой затылок, там была всё ещё свежая шишка от недавнего удара прикладом на площади.

***

Любимой Миша сказал, что у него задание, и что в следующий раз они увидятся уже в другом городе, в каком он не знает, но увидятся точно. Они поцеловались и обнялись.

— Что бы с тобой ни случилось, я буду любить тебя. — пообещала Наташа. От самого сердца.

***

Ночь. Степь. Топот копыт. Семь лошадей, семь всадников.

Впереди Живенко. За ним его заместитель Дима Мерецков. За последние два боя в Диме многое изменилось: во-первых, абсолютно перестал бояться смерти, во-вторых, нажил себе более тонкое чувство юмора. Он говорил, что, когда видишь подавляющее превосходство чумов в численности — так, что нет места на поле, куда бы добрался хоть один солнечный луч — появляется какое-то странное чувство гордости за себя, что «ты не бежишь, а держишься за землю, которую тебе вверено отстоять и делаешь это не пока закончатся патроны, а пока не прикажут отступить». Лицо его тоже изменилось: покрылось морщинами и глубокими складками; глаза помрачнели, а голос помягчел как у пожилого дедушки, живущего в дремучем лесу и радостного оттого каждому гостю. И всё это не смотря на его двадцать три года.

— Миш, а тебе сказали, сколько их будет? — спросил Дима, но под топот копыт это прозвучало настолько тихо, что Мише пришлось ещё полминуты разбирать каждую составляющую по отдельности, и в результате получилось: «А тебе по сказаньям, сколько будет?»

— По каким сказаньям? — спросил Миша.

— Тебе это ещё в разных вариацих пояснили? Давай хоть какую-нибудь.

— Я нихрена не понимаю… Мне тридцать три.

Дима расхохотался.

— Лихой какой! У тебя такая девушка, а ты весь в боях. Проводи время с ней, а врагов оставь нам.

— Дим, каких врагов?

— Зелёных и клыкастых. Нам ведь тоже нужно воевать.

— И что с ними? С врагами твоими?

— Миш. Говорю сначала. Сколько их будет?

— А. Вот оно что… Не знаю. Самому интересно.

— Поделись хоть своими мыслями… Я краем уха слышал об Инквизиции… Могу сказать, они в одиночку не ходят…

— Сейчас никто так не ходит.

— Это да. Но их «неодиночка» несколько отличается от всех остальных им подобным.

— И намного?

— Увидишь, в общем…

— Здорово. Называется «кто кого спрашивал».

Дима снова расхохотался. Можно позволить подчинённым такое, когда знаешь, что сегодня же ты можешь увидеть его уже мёртвым с пулей во лбу. И не его одного…

Ещё до наступления рассвета добрались до места.

Текла река Великий Бурлук. У берега возвышенность, резко обрывающаяся к воде. Слева от пригорка степь, справа лес. Сосновый, высокий. У кромки леса ещё один пригорок, но совсем небольшой.

Дорога — две протоптанные колеи — вдоль воды, только огибает возвышенность, и идёт дальше уже между рекой и лесом.

— И скольких мы здесь одолеем? — риторически спросил Дима.

Никто не ответил.

— Есть идея. — Миша осматривал местность и, казалось, уже видел утро. — Мы атакуем двумя группами по краям малого пригорка. В этот момент они будут на повороте. В степь не отступить, дальше по дороге — тоже бесполезно. Единственная возможность для них остаться в живых — это забраться на возвышенность.

— Нуда. Это удобно. — согласился Дима. — Ты рассчитываешь, что в этот момент пленник сам к нам побежит?

— Было бы хорошо, конечно. Но стоит ли на такое рассчитывать?

— Другого плана всё равно нет. — Дима сжал губы и подбородок и серьёзным видом покачал головой.

Миша улыбнулся.

— Это не всё… Паш, поди сюда.

Подошёл Паша Вилко, не очень опытный, но весьма способный.

— Заминируй вершину пригорка. Взрыватель дистанционный. Направленность фокуса на 10 часов.

— Миш, у меня предложение. — вмешался Дима. — Давай найдём чума. Неинквизитора неодиночку. И дадим ему нажать на кнопку.

— Согласен. — пошутил в ответ Миша. — Все За?

Паша поднял руку: «Я против».

— Почему?

— На пульте нет кнопок. Только тумблеры.

— Обидно как… — вывел Дима и отошёл в сторону.

***

Рассвет. Солнышко медленно поднимается. Сначала Небо, потом Земля становятся светлее. Видны слоистые облака, покрывавшие ночью всё и не давая увидеть звёзды. Видны и лес, и степь, и реку, бурлящую, не переставая.

— Красиво, да? — сказал Дима. Всю ночью он молчал и чистил оружие. АКСУ-74. С этим автоматом он прошёл столько, сколько прошёл. Как-то даже называл его, или вернее её. Но как, никто не слышал. Знали только, что это женское имя.