Путь. Книга первая

Ветер, заполнивший собой пустоту погибшего мира, свободно пронёсся над землёй. Он поднялся до мутного неба – и сорвался вниз, неся с собой свет возрождённых солнц. Он взметнул тучи пыли – и они стали облаками. Ветер взвыл в бездонных провалах и вырвался оттуда, сбегая от их сближающихся, выравнивающихся краёв. Устремился ввысь наперегонки с тянущимися стволами деревьев, шурша их жёлтой листвой. Дэрэк почти видел, как где-то далеко этот же ветер несёт с собой синеву неба, воды рек и морей, зелень трав, и запах цветов, и шум множества голосов тех, кто так никогда и не узнает, что их мир какое-то время не существовал…

Он огляделся. Перед ним снова был Мариник, точно такой же, как этим утром, и Мариник жил. Только дождь не шёл да на месте дома Мэйлин осталась пустошь, островок голой бурой земли. Барьер незаметно исчез, и юноша с восторгом дотронулся до влажной жёлтой травы, вдохнул пряный жаркий воздух, сосчитал четыре размытые тени, что он опять отбрасывал.

– Тебе удалось! – воскликнул он в восторге. – Удалось всё вернуть!

Джэд не отозвался, и Дэрэк позвал вновь:

«Синеглазый, где ты?»

Ветер, прошелестевший в вершинах старых деревьев, да звон крови внутри – вот и всё, что он услышал в ответ. В растерянности Дэриэн прошёл несколько шагов, озираясь по сторонам, и наконец увидел его. Дэйкен сидел, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к дереву.

– Что ты молчишь? – сердито начал Дэрэк, подходя поближе. – Я тут волнуюсь, а тебе лень откликнуться.

Маг ничего не ответил. Он улыбался, прикрыв глаза, и от этой светлой улыбки обычно суровое лицо стало неожиданно нежным и юным.

– Синеглазый, что с тобой? – спросил Дэриэн, касаясь его руки, – и отшатнулся.

Отпущенная рука безвольно упала в пыль.

Похолодев, юноша опустился на колени и приложил ухо к груди короля.

Сердце не билось.

– Синеглазый, очнись, – горячо заговорил Дэрэк, – вставай, прошу тебя! Ты же не умер. Ты не можешь умереть. Ответь мне, Синеглазый! Ты Хранитель, ты бессмертен. Ты не можешь просто так взять и уйти!

«Если что-нибудь вынудит меня отдать всю свою силу разом, я умру, как любое живое существо», – отчётливо вспомнил он.

Четыре воскрешённых мира – Дэриэн не сомневался, что их четыре. Задача с заранее известным решением. Выбор, что вопреки всему сделал Джэд, сделал, понимая, что за этим последует…

В отчаянии Дэрэк встряхнул неподвижное тело, и из глубины его души вырвался вопль – нет! Так не бывает, не должно случаться наяву! Это сон, страшный сон! Лишь во сне, чудовищном, кошмарном сне Джэд может умереть, словно обычный человек!

– Синеглазый, – прошептал Дэриэн, – вспомни о Саоре, твоём Саоре. Кто, если не ты, позаботится о нём? Ты – наш Хранитель, ты не имеешь права нас бросать! Саор погибнет без тебя, слышишь?! Ты не смеешь умирать!

Он замер, глядя в такое родное, дорогое, близкое лицо. И в смерти Джэд остался красив той завораживающей, непостижимой, гордой красотой, что притягивала к нему все взгляды и покоряла сердца. Только его неповторимые, невероятные глаза не освещали всё своей исключительной синевой, заставляя глядеть в них с восхищением и ожиданием…

– Джэд, – сам не понимая, что делает, юноша прижался губами к навсегда закрытым глазам, – а обо мне ты подумал? Как же я теперь – без тебя?.. Саор, может, и переживёт, и Хранитель вернётся… Но я без тебя жить не хочу и не буду! Наверно, я только сейчас понял, что ты значил и значишь для меня… Мой Синеглазый…

Он обнял его и прижал к себе, каждую минуту надеясь на чудо. Но чуда не происходило, и в какой-то миг принц с ужасающей ясностью осознал: это не сон. Всё кончено. Дэйкен мёртв и уже не отзовётся.

Никогда!!!

Со странным безразличием Дэрэк огляделся.

Неподалёку лежала Мариэль, точёное бледное лицо было спокойно, выпачканные в крови и грязи волосы рассыпались по земле. Чуть дальше – Рэг, её брат и убийца, широко открытые глаза с ненавистью уставлены в жёлтое небо. И между ними – меч, поразивший их обоих.

Дэриэн покрепче сжал руки. Ему казалось святотатством, что Джэд, сильный и гордый, будет вот так валяться на земле, и его смоляные волосы перемешаются с пылью Мариника. Юноша смотрел на кровь, запятнавшую всё, кроме камней ожерелья, – кровь таких разных детей одного отца, по чьему-то зловещему умыслу встретившихся в чужом им мире, чтобы погибнуть. Кровь испачкала одежду Дэрэка: он глядел на неё, и душу его заполняла пустота.

Он не думал о том, что будет дальше. Он вообще ни о чём не думал. Если бы у него остались слёзы и силы плакать, он бы плакал. Но у него не осталось слёз, горе выжгло их. Он не помнил в эту минуту, кто он такой и откуда. Что где-то существует Саор, принцем которого он всё ещё являлся. Он забыл о Дейзи, своей принцессе, и об их будущем сыне. Даже свет Сэрбэл, что всегда сиял рядом с ним, теперь померк для него.