Путь. Книга третья

Дочь Дорга, я знаю, что виноват перед тобой. Не тем, что «увёл» мужа. Человек не животное, сам решает, куда и с кем идти. Я не должен был подавать пример мифической возможности существования семьи из троих супругов. Сохраняя и жену, и – какое мерзкое слово! – любовника… И в этом последнем слове заключена вся страшная правда и истинная причина.

Мальчик, выращенный бесстрастным и целомудренным Хранителем. Впитавший незыблемые моральные устои, взирающий на поцелуи в щёку как на акт прелюбодеяния… Что бы я ни говорил и каким бы невозмутимым не казался, сам факт любви, не скреплённой Обрядом, вызывал во мне чувство стыда. Все эти годы я считал, что изменяю жене, старательно сдерживал себя, понимал, что виноват и перед Эльгер, и перед Дэрэком, пытался как-то сгладить, оправдать то, что не нуждалось в оправдании…

День, когда я назвал бесконечно любимого мной человека мужем, расставил всё по местам. Словно распались цепи, ограничивающие мою свободу. Страсть вырвалась наружу – едва ли не более сильная, чем в первые годы! Ведь теперь я точно представлял, чего хочу, а главное – я получил право это хотеть! И в Нергере я не сделал свой выбор, я разрешил себе сделать его…

А вслед за Нергере понеслось… Создатель! Оказалось, я умею ревновать – да ещё как! И не только! Сходить с ума, желать близости ежесекундно, терять голову и плевать на приличия… Раньше подобное я позволял себе только за стенами спальни, и то изредка… Теперь единственным критерием допустимого стало высказанное желание или нежелание мужа… Дейзи не выдержала первая, отдалась подвернувшемуся обольстителю, вскружившему ей голову, и была почти выгнана из Оржа. Эльги, глядя на нас с Дэрэком задумалась о своём будущем и новых приоритетах – и ушла, сохранив достоинство и дружбу. Рядом с нами нет места никому – и я никому больше не позволю встать – ни между, ни возле…

Дейзи, если б не твоя злоба, я просил бы у тебя прощения тысячи раз – за то, что не мог ответить тебе взаимностью, за Цепь Корха не на твоей груди, за всё зло, которое причинил. Но за одно я никогда не стану извиняться – за счастье любить и быть любимым! Ведь сделать это – оскорбить человека, подарившего мне своё сердце, что давно бьётся только для меня.

И сейчас мы стоим у возвышения в конце Большого Зала, ожидая слов Лэнга. Как он огласит нас?!

– Джэд, сын Аргена, король Саора! Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа!

Что, и всё?!

– Супруги с благословления Тора, Создателя Саора!

Вот теперь – правильно. В моей руке – пальцы Дэрэка, и значит, всё остальное – мелочи. Вместе мы однажды одолели конец света – подняться на три ступеньки и повернуться лицом к собравшимся в зале Оржа куда как проще! Особенно когда справа – Мэриэль, дочь и будущая королева, рядом Дани, наследный принц и сын, слева Ариэль, дочь и принцесса Корха. Наши дети.

Наши – слышишь, Дейзи?

Торжественные речи я ненавижу с детства. Если я что и запомнил из жизни в приюте, так это обязательные сборы в холодном помещении, по недоразумению тоже зовущемся «залом», и долгие, нудные выступления, смысл которых всегда ускользал от меня. Вроде по отдельности каждое слово что-то значило, но поставленные рядом, стиснутые, сдавленные соседством они превращались в неразборчивый гул, под который я дремал даже стоя.

В Большом Зале особенно не подремлешь. Голос у сына Биара звучный, несмотря на двести сорок шесть прожитых лет. Лэнг обычно шутит, что собирается переплюнуть знаменитые триста лет Грихэна: глядя на крепкую фигуру церемониймейстера, возраст которого выдаёт лишь проседь в тёмных кудрях, невольно думаешь, что рекорд двадцатого короля он побьёт с лёгкостью.

Поздравления Правителя Саора – длинная обязательная тягомотина. Пожелания здоровья, долгой жизни (мне, бессмертному!), счастья в семье – Дэрэк давится смехом. Поменьше катаклизмов, побольше детей – с учётом того обстоятельства, что «два» в Саоре приравнены ко «много»… Неудивительно, что свои первые дни рождения после возвращения в родной мир я отмечать не рвался. Последующие тоже… Исключением стал двадцать третий, когда Дэрэк уговорил-таки Арвэ спечь торт и приволок его в спальню – да со свечками! Убедил Эльги, как выяснилось потом, сходить на Землю. Они вообще как-то сразу сблизились – мой брат и моя королева, быстро найдя общий язык, общие интересы и общую проблему: меня. Поэтому мой двадцать четвёртый день рождения после официальной части мы отмечали сначала втроём, а потом – вдвоём с Дэрэком… и вот этот праздник я не забуду никогда.

Под конец прочувствованной речи Лэнг даёт слово Совету, и Спалк с радостным рёвом поздравляет меня от имени всех разумных. Ура! Конец мучениям!

– Жители Саора! – вдруг слышу я голос моего принца. Уверенный и звучный. Что он задумал?!