Путь. Книга третья

– Скандала не будет. Они всё обговорили.

– Всё? – приподняла бровь хозяйка. – Кто и с кем? А главное – все ли в курсе этих договорённостей?

Тор еле заметно улыбнулся:

– Все. И, предвидя твой следующий вопрос, – Дэрэк тоже знает. Не скажу, что сильно рад, но ради Синеглазого стерпит.

– Бесится? – Соркен не отрывала взгляда от фактурных досок пола.

– Уже не так. Остывает.

– А от меня чего хочешь? – женщина с вызовом посмотрела на бывшего Хранителя. – Я не дочка, сцен не устраиваю. Была б как она – давно бы тебе глаза выцарапала!

– Рука б не поднялась, – буркнул Тор, – на эти глаза.

Соркен фыркнула:

– Разве что!.. Цвет-то не от мира сего… Cам придумал?

– Магия так отразилась. С рождения голубыми были.

– Внешность тоже подправлял?

– Ещё чего! – поёжился Создатель. – Ты меня, дочь Алэга, совсем уродом не представляй!

– А как тебя представлять надо? – его собеседница задрала подбородок. – Всемогущим и непогрешимым?! Я и раньше тебя не особо почитала. После всего, что ты Аргену позволил.

– Сын Эскена не нарушил Закон.

– Ой, надо же! Это всё, что тебя волнует? Ты о Законах думал, когда матери не сказал, что её сын жив? А сам из ребёнка Правителя бездушного, на себя похожего, пытался вырастить? Или когда потом его умирать отправил?

Тор отвернулся, рассматривая цветущий такеш.

– Что молчишь? Сказать в своё оправдание нечего?

– Нечего.

– Дэрэку в своё время чего только не наговорил… Удивительно, как он с тобой смирился!

– Ему не до меня было – вначале. А после привык, что ли…

– Не поверю, что простил!

– Простил. Сын Дэфка великодушен.

– Только он до сих пор в кошмарах мечется! Мариник нечаянно упомянешь – и бледнеет чуть ли не до обморока!

– Дэрэк впечатлительный… – Тор не смог докончить.

Соркен резко повернулась и угрожающе прищурилась:

– Это теперь так называется? Когда ты своего мёртвого любимого оплакиваешь?! Сколько ты мальчика там продержал – в убеждении, что Джэд за Гранью? Час, два?!

– Четыре.

Женщина всплеснула руками:

– И что заставляло столько мучить? Если уж так необходимо было такую жертву приносить…

Бывший Хранитель Саора вскочил на ноги:

– Да что же вы, меня до конца времён всё попрекать будете?! Ну, что мне сделать – пойти в Океан прыгнуть?! Я сам, сам готов был тогда на Маринике сдохнуть! Только я не способен, не умею! Силы у меня не те!

– Не ори, – осадила его Соркен.

– Сто раз уже объяснял, – Тор устало вздохнул, – я только создавать могу. Душу призвать – и то, пока от Грани далеко не ушла. Не дано мне могущество Синеглазого. Он, поди, уже все созвездия там выучил, до того часто ходит… как на прогулки, право!

– Завидуешь? – поджала губы собеседница.

– Да я такой судьбы, как мальчику моему, врагу злейшему не пожелаю…

Они оба замолчали. Хранитель опять присел на дальний край скамейки.

– Скажи мне, – более спокойно начала Соркен, – даже допуская, что у тебя выхода другого не было. Пусть с одной стороны созданный тобой мир, а с другой… сын. Ты его сыном звал?!

– Синеглазым звал. Джэдом иногда. Единственно хорошее, что ему от родного отца досталось, – это имя.

Женщина стукнула кулаком по дереву:

– Не увиливай! Когда сыном считать начал?!

– В детдоме ещё, – опустил взгляд Тор. – Там случай был один… я еле успел. Когда всё было позади, прижал к себе и шепнул неслышно для него: «Всё хорошо, сынок…»

– Зачем ты его вообще в приюте оставил?! Ладно, Арген возненавидел, дочка моя – дура ревнивая… Мне ты мог внука отдать? Или опекуну надёжному доверить – как Дэрэка?!

Тор смущённо потупился:

– Соркен, я, как и Зэльтэн, полный олух… Не оправдываюсь, вину сознаю… Мне вина эта клеймом на сердце выжжена! Я не думал, что это так важно, как растить – в приюте, с опекуном ли, если учить везде можно… У меня самого семьи́ не было, родителей не знал, забрали меня младенцем. Жрецы, священники? Память странная вещь. Пустыня припоминается, песок белый, жара постоянная… Затем другое место – глухие заросли, духота, туманы, бесконечные дожди… Главное – храм, пирамида из блоков, подземные камеры, полумрак, холод, узкие коридоры, таинства, кровь… И всё это словно в дымке какой-то. Я очень долго и старательно всё забывал. Давил в себе человеческое.

– Сколько лет тебе было, когда ты создал Саор? – в голосе женщины прозвучало искреннее любопытство.

– Семнадцать вроде бы… Так мне говорили. Я же не знал, когда родился… до сих пор не знаю.

– У тебя совсем никого на Земле не осталось?

– Если и остались, я этого не помню. Я… выжег воспоминания. Сам создал Заклятие… Им, кстати, сейчас в Саоре никто не владеет. Лекст нечто подобное практиковал.

– Никто? – с бесподобной интонацией переспросила Соркен.

– Те заклинания, что способен применить мой мальчик – его собственные разработки, – гордо улыбнулся Тор, – и, кстати, они на порядок превосходят мои. Если бы памяти лишил меня Джэд, я не помнил бы ничего. А так… Что-то сохранилось. Например, то, что у меня было иное имя.

Соркен сдавленно ахнула.