Путь. Книга третья

Я прошу его очень ласково, стараясь настоять на своём, не обидев. Ему и так плохо, только чёртово упрямство не даёт это признать.

– Джэд, счастье моё…

– Дэрэк, перестань! Я не больной и не убогий!

– Ты просто совсем не спал. Ничего не случится, если ты тихонечко полежишь сейчас здесь, со мной, а не понесёшься сломя голову… Куда ты собрался?

– В Ар. Авик звал, ерунда какая-то с водой в заливе… Дэрэк, я в порядке.

– Другому это расскажи.

Он метался всю ночь. Я не помню такого с того времени, когда он только восстанавливался после ножа Скера. Не знаю, что послужило толчком, накануне был обычный, хоть и несколько напряжённый день, – но у короля Саора такие дни частенько. Вечер не предвещал подобного, разве мы настолько умаялись, что сразу уснули. Синеглазый как-то умудрился снять одежду, я завалился прямо в штанах, рубашку потом обнаружил на полу, а сапоги, кстати, так и не нашёл.

Проснулся я от того, что Джэд сжал меня, впившись ногтями до крови. Судорога кривила губы, расширенные в ужасе глаза казались незрячими. Так оно и было – он не видел и не слышал меня, куда-то рвался, о чём-то просил, стонал… Когда я разбудил его, он ничего не помнил, не мог объяснить, что ему привиделось, только трясся и смотрел на меня огромными испуганными глазищами. Обычно мне удаётся его успокоить, но не в этот раз. Мы уснули – чтобы через короткое время всё повторилось. Теперь я чётко различил, что Джэд говорит на языке Земли. Он помнит его лучше меня, хотя прожил там меньше, но раньше я не замечал, чтобы Синеглазый и ночью мучился из-за чего-то, случившегося в том мире.

Дальше был кошмар… Джэд уже боялся засыпать и тем не менее раз за разом проваливался в этот ужас, осознавая это лишь тогда, когда с криком приходил в себя в моих руках. Последний приступ заставил его встать и одеться… Мне самому было плохо. Не столько из-за связи, сколько от ощущения своей беспомощности, невозможности облегчить его боль.

А теперь он собирается как ни в чём не бывало приступить к своим обязанностям! Чёрта с два!

– Синеглазый, не дури. Тебе нехорошо, мы оба это знаем. И нет ничего настолько важного, чтобы продолжать вредить себе. Мэль с радостью отправится в Ар, только намекни.

– Доча занята, – ворчит он. – У них со Стэном дела в Сэйлене.

– Прекрасно! У нас ещё есть талантливый сынок. Зови, Данька примчится быстрее тонха.

– Дэрэк… Это моя обязанность…

– Ар в Пенше. Будешь упрямиться – обращусь к Орикену. А на Совете подниму вопрос, почему при наличии Правителей все продолжают напрямую бегать к тебе.

– У-у, какой… правильный… – Джэд пытается улыбнуться. – Кого я пригрел на своей груди!

– Иди лучше, погрейся на моей, – я притягиваю его, радостно понимая, что бой выигран. Он уже сдался, никуда не сбежит. Осталось закрепить успех. Моя рубашка и так расстёгнута, я забираю его руки в свои и кладу себе на плечи. Теперь ему не остаётся ничего, кроме как прильнуть ко мне. Какой холодный, почти ледяной!

– Дэрэк, ты такой тёплый… Прости меня.

– За что?!

– Я тебе спать сегодня не давал…

Убить его иногда хочется!

– Ты ещё предложи мне ночевать отдельно, чучело несчастное! И поворачивается же язык!.. Ты Дани позвал?

– Идёт уже.

Сынок и впрямь стучится в дверь. Просовывает лохматую голову:

– Папы? Случилось что?.. Джэд! Тебе дурно?!

– Понял? – грозно смотрю в невероятные синие глазищи, сейчас обведённые чёрными кругами после кошмарной ночи. – С первого взгляда видно, каково тебе!.. Дани, выручи нас. Авик из Ара просил разобраться с водой в заливе, и это недоразумение хочет в таком состоянии туда отправиться. Кстати! Что у тебя с волосами? Ведоксы узел свили?

– Так спал же, – виновато разводит руками сынок, – рань-то какая! Тэор только ушла. Синеглазый, чтоб даже не рыпался! Узнаю, что сбежал – помогу папе тебя наказывать!

– Мало мне было одного принца, второй подрос, – Джэд прячет за укором смущение.

Я делаю Дани знак – ступай уже. Теперь, когда мы ублажили короля, всё ж таки надо помочь мужу. Не дело так изводить себя. Дверь за сыном со стуком закрывается. Мы одни. Моё невозможное счастье прижалось ко мне своей гладкой бронзовой кожей, руки с плеч переползли под мышки, сомкнулись за спиной.

– Дэрэк, погладь меня…

Это – всегда пожалуйста. И для него ласки – лучшее лекарство. Под моими пальцами прекрасное тело податливо и послушно.

– Любовь моя, ни о чём не думай. Расслабься…

Близость бывает разная. Иногда мы налетаем, набрасываемся друг на друга, страсть выжигает любые чувства, кроме желания овладеть и насытиться. Сейчас я именно глажу его, бережно и нежно, избегая тех мест, прикосновения к которым приводят к возбуждению. Ему требуется успокоиться и отвлечься, отойти от пережитого ужаса.