Путь. Книга третья

– Кольца нам Тор дарит, – сияет сынок, – с привязкой друг к другу. А по поводу наряда я как раз хотел тебя просить. Одень меня, как папу на Обряде сестрёнки. Хочу, чтобы Элия при виде меня в обморок грохнулась!

– Дались вам эти обмороки, – ворчит Дэрэк. – А просто Клятву принести уже не устраивает? Может, тебе ещё и катаклизм устроить вселенского масштаба? Как у Мэль?

– Нет уж, благодарю, – Дани лукаво смотрит на отца. – После них у меня в башне комнаты куда-то пропадают. Была дверь – и нету. Штук шесть таких концов света – и нам с Элией жить негде будет.

Я честно стараюсь не засмеяться. Получается, наверно, плохо. Иначе почему муж с таким зверским выражением лица подвигает мне тарелку?

– Ешь, не отвлекайся!

Маримэ такая, как я люблю, – не густая и не жидкая, с вареньем из такеша. Дэрэк сурово взирает – не собираюсь ли я смагичить? Зря. Я с аппетитом съедаю всё и покладисто соглашаюсь на пару ложек добавки. Мой принц смягчается, вздыхает свободнее, опять поворачивается к сыну:

– Ты сам решил, как одеться хочешь?

– Что-нибудь тёмное, – неопределённо разводит руками Дани. – И узор, как у тебя был! Видимый только при движении.

Задумываюсь.

– Дани, встань.

– И не кривляйся! – спешит добавить Дэрэк.

Юноша вытягивается по струнке.

Тёмное? Но любимый носит подобное в желании мне угодить. Ему всё-таки больше идут светлые, серебристые тона, подчёркивающие молочно-белую, нежно-матовую кожу. На чёрном фоне она кажется слишком бледной. А Дани – копия отца.

– Раздевайся!

Дэрэк тихо хихикает:

«Моя любимая фраза!»

«Тебя просить не надо, ты сам прекрасно с этим справляешься!»

Между отцом и сыном лишь мелкие отличия. Губы у Дани тоньше, ямочка на подбородке почти не заметна. Брови поуже, мочки ушей более вытянутые, волосы короче. В полумраке поставить – не различишь. Ко мне это, конечно, не относится. Я могу узнать Дэрэка по стуку сердца… так часто слушал его биение.

Это сердце бьётся для меня.

Рубашка изумрудного цвета с лёгким серебристым блеском. Штаны на пару тонов темнее, не обтягивающие, а свободные. С такой длиной ног это лучше. И, раз хочет, – рисунок на плече, плавно перетекающий на рукав. Шекр. Элия выходит за будущего принца Соледжа.

– А мне символ не положен был? – в притворной обиде спрашивает муж.

– У тебя на шее Цепь болтается, – я дёргаю за упомянутое. – Какие тебе ещё символы нужны?

Наш сынок уже сотворил зеркало и смотрит на себя в восторге:

– Здорово! Папа, ты лучший!

– Кто из нас? – интересуемся мы хором.

– Оба, – улыбается Дани. – Синеглазый, а у меня, кстати, твоё проигранное желание осталось!

О-па! Вспомнил…

– Данька, это сто лет назад было!

– Пять. Ты проспорил – выполняй!

Чтобы я ещё хоть раз связался с собственными детьми! Дочка из меня постоянно посмешище делает, теперь сыночек!

– Как ты умудрился проиграть спор? – недоумевает Дэрэк.

– А это, папа, ты себе спасибо скажи! – веселится Дани. – Вы поругались из-за Аскафа, Синеглазый мне сказал – пошли в Шэньри, всё равно Дэрэк до вечера дуться будет. Я же возразил, что ты через полчаса придёшь мириться и если нас не застанешь – тогда точно разозлишься!

Улыбаюсь. Мой принц пришёл через двадцать минут и попросил прощения… Мне даже желания было не жаль! Но вот то, что придумал бы двенадцатилетний мальчик, и то, что сейчас может выдать юноша с отца ростом, наверно, отличается…

Виновник моего позора довольно ухмыляется:

– Сынок, советую воспользоваться таким редким шансом с умом! Это же власть над Хранителем Саора! Вся сила и магия мира!

Я с ужасом лихорадочно мысленно перебираю всё самое страшное. Выстроить новый за́мок? Поднять остров в Океане? Создать живое существо?.. Стоп! Последнее незаконно. А второе?! О-о! Пять лет назад Дани максимум пожелал бы прогулку в ином мире, каком-нибудь опасном, вроде Мариника или Лисфа, пусть даже мне и влетело бы от Дейзи…

Дейзи.

В Саоре нет снега и морозов. Самые холодные наши ветра́ не сравнимы с зимами Земли. Отчего же сейчас мне становится зябко?

– Джэд? – тихонько спрашивает Дэрэк.

Он всегда чувствует малейшее колебание моего настроения. И дело не в связи. Точнее, это было задолго до связи… Мне было плохо – он старался ненавязчиво утешить. Я грустил – он болтал о весёлом, чтобы отвлечь. Когда я не хотел отвечать – он делал вид, что не задавал вопроса… С ним было легко говорить и приятно молчать.

Как он мог выбрать такого, как я, – до сих пор не понимаю… Отказаться от кроткой и милой жены и…

«Любовь моя, что тебя расстроило?!»

«Так… Вспомнил не вовремя».

«О том, что у Даньки кроме двух папаш ещё и мама есть?! Так она даже на Обряд не придёт! Ей, видите ли, вредно волноваться в таком деликатном положении!»

Я таращусь на него, потом перевожу взгляд на сына. Дани понимает, что мы разговариваем, терпеливо ждёт.

«Дэрэк, поясни… В каком положении?»

«Беременна она… что тут непонятного. Зачем ей дети от мужа-придурка, который её прелестей не оценил и посмел кого-то другого полюбить… Она с сыном Дорсина себе новых наплодит… Тем более что эти тебя обожают больше, чем её!»

Грубость так же несвойственна Дэрэку, как мне – красноречие… И это уже говорит о многом.