Путь. Книга третья

Синеглазый смотрит на меня настолько доверчиво, что внутри всё сжимается от волнения. Он ищет во мне защиту – и только я знаю, насколько он прав. Я оберегаю его от всего – от настырных девиц, от ночных кошмаров, от собственного упрямства, необоснованных требований и завышенных ожиданий. Рядом со мной ему не нужно притворяться сильнее, чем он есть на самом деле, хотя по мне – куда уж сильнее… Ему не приходится скрывать свою тревогу, растерянность, неуверенность, боль – я всё равно испытываю их вместе с ним.

Джэд тоже не ищет разрядки. Ему хорошо в моих руках, он просто нежится. Переплетает пальцы с моими, прижимает к груди.

– Ты правда не сердишься? Вечно я всё порчу… Тебе спать не дал, Даньку разбудил. А у него Обряд завтра!

– Пусть привыкает. Он будущий принц. Никто не будет беречь его сон, когда потребуется срочно куда-то бежать по прихотям подданных.

– Ты же бережёшь мой.

Я обнимаю его, целую запястья, стянутые браслетами:

– Видимо, плохо, раз ты мечешься в кошмарах. Синеглазый… что тебе снилось?

– Мне не вспомнить, Дэрэк. Пытаюсь – и не могу. Обрывки видений, детдом, драки, забытые лица… Чьи-то руки, зажимающие мне рот… Дальше – только беспросветный ужас.

Он непроизвольно стискивает мои пальцы до такой степени, что ещё миг – и кости треснут. Тут же спохватывается, виновато залечивает результат своей колоссальной силы, пытается убрать руки.

– Перестань, – я крепко держу его ладони. – Ты никогда не причинишь мне настоящего вреда, Джэд. Джэд… Какое красивое имя! Сколько лет не перестаю восхищаться! Готов простить Аргену все его прегрешения за то, что так назвал сына.

Моё синеглазое сокровище тихонько фыркает, но я уже чувствую – он опять успокаивается. На сей раз по-настоящему. Пристраивается под моим боком, утыкается носом в живот. Я чувствую его дыхание. Перебираю шёлковые пряди волос.

«Попытайся уснуть, любовь моя».

Я думаю о том, что попадись мне сейчас Тор – прибил бы на месте. Хотя бы за то, что плохо следил за спасённым им ребёнком. Или потому, что блокировка памяти даёт сбой не только под воздействием крепких напитков, но и во время сна. Вот уж точно – «бракодел несчастный»!

Джэд в моих руках наконец засыпает. На самом деле ему достаточно трёх-четырёх часов, чтобы восстановить силы, поэтому никто, кроме меня, не знает, какими жуткими бывают его ночи. Если бы я мог изменить прошлое! Если бы мы встретились раньше, до всех моих глупостей, бездумных, бессмысленных связей, до того, как…

– Папа? – Дани просовывает голову в дверь, оценивает взглядом картину, бесшумно подходит и понижает голос до шёпота:

– В Аре всё в порядке. Там остаточные потоки шалили, кто-то неудачно воду направил…

Сын замолкает, вглядывается в Джэда и улыбается:

– Когда он спит, то такой…

– Юный? – подсказываю я.

– Хрупкий. Сразу видно, насколько ты физически сильнее его… Когда он без магии, ты его, наверно, одной рукой поднимешь!

– Пока что это он меня таскает, – я осторожно отвожу упавшую на лицо иссиня-чёрную прядь, мешающую дышать. – Дань, подкинь одеяло, пожалуйста. Шевельнусь – разбужу.

– Ты так и будешь сидеть? – наш мальчик очень осторожно накрывает нас, бережно подтыкает край.

– Пока – да. Потом выползу потихонечку… Смешно смотрится?

– Нет. Завидно. Неужели у меня с Эли так же будет?!

– Надеюсь, твоей будущей жене не снятся кошмары. Дань, послушай… Ответь мне честно – ты не повторяешь мою ошибку? Не связываешь жизнь с нелюбимым человеком? Не то чтобы я сомневался в тебе или Элии, но ты ещё так юн! Тебе только семнадцать лет!

Сын смотрит на меня – словно я вижу в зеркале своё отражение, только более чистое, светлое, незапятнанное:

– Папа, если бы ты встретил Синеглазого в свои семнадцать – что бы ты сделал? Ждал бы, пока повзрослеешь? Или предпочёл бы связать с ним свою жизнь сразу, избежав той самой ошибки, не мучая ни его, ни себя, ни других?

Мне приходится опустить голову. Ведь только что я думал, как было бы здорово, если бы мы с Джэдом сошлись, не успев вмешать в наши отношения прочих… Мои семнадцать – его двадцать. Тогда я тоже ещё был невинен… Элия старше Дани на те же три года!

Если они, в отличие от меня, не хотят двадцать один год пожинать последствия собственной глупости – они правы.

Я нахожу в себе силы взглянуть сыну в глаза и озорно подмигнуть:

– Данька, тебе проще. Ты девушку полюбил! А я мало того что парня, так ещё и короля, и старшего брата… Запутаешься тут! На Земле, где я рос, такие отношения осуждаются, высмеиваются.

– Почему? – недоумевает Дани.

– Плохо, стыдно, против веры… Много причин. В Саоре тоже ведь не все сразу приняли. Необычно, непривычно… Потом, знаешь, если мужчины начнут друг с другом жить поголовно – откуда дети появятся? Мы не тонхи, ради яйца… то есть ребёнка, сходиться на краткий период не можем, мы партнёру верность храним. Вот и получается – то, что на первый взгляд ошибка, вышло пользой. У Саора королева есть, у Соледжа – принц, у Корха – принцесса.

– Это потому, что вы с Джэдом, даже ошибаясь, остаётесь Правителями… Пап, я побегу? Столько всего до завтра надо успеть!