Путь королей

— Моя супруга смогла бы что-то сказать по этому поводу, — заметил Хатам. — Города зари — главный предмет ее научных интересов.

— Узор, который образует город, имеет первостепенную важность для религии эмули, — пояснил ревнитель. — Они твердят, что город был их родиной с древнейших времен и достался в подарок от Вестников. А предводитель тукари — бог-жрец Тезим. Выходит, конфликт все-таки по сути религиозный!

— Если бы этот город не был таким сказочным портом, — парировал Онак, — стал бы кто-то так настойчиво заявлять о его религиозной важности? Думаю, нет. Они ведь все-таки язычники, и не следует предполагать, будто религия для них по-настоящему важна.

В последнее время среди светлоглазых сделалось модным рассуждать о Городах зари и о том, что некоторые существующие города могли происходить от них. А что, если…

— Кто-нибудь из вас слышал о крепости под названием Жарокамень? — спросил Далинар.

Они покачали головой; даже Онак не смог ничего сказать.

— А что? — поинтересовался Хатам.

— Да так, простое любопытство.

Беседа продолжилась, хотя Далинар позволил себе отвлечься от нее и вновь задумался об Элокаре и его окружении. Когда Садеас сделает свое объявление? Если он рассчитывает предложить арестовать великого князя Холина, этого не стоит делать на пиру, верно? Далинар заставил себя опять сосредоточиться на разговоре. Ему и впрямь надо внимательней следить за тем, что происходит в мире. Когда-то известия о войне между какими-нибудь королевствами захватили бы его. Как много переменилось с приходом видений…

— Возможно, дело не в экономике и не в религии, — говорил Хатам, пытаясь положить конец спору. — Все знают, что племена макабаки до странности ненавидят друг друга.

— Возможно, — согласился Онак.

— А это так важно? — спросил Далинар. Все взгляды обратились к нему. — Это просто еще одна война. Если бы они не сражались друг с другом, нашли бы кого-то третьего и напали на него сообща. Мы только этим и занимаемся. Месть, честь, богатства, религия… Какими бы ни были причины, результат всегда один и тот же.

Они молчали, и тишина быстро делалась неловкой.

— Светлорд Далинар, к какому ордену вы относитесь? — задумчиво спросил Хатам, словно пытаясь припомнить что-то.

— К ордену Таленелата.

— А-а… Тогда понятно. Они ненавидят религиозные споры. Вам, наверное, этот разговор казался ужасно скучным.

Вот и достойный выход из положения. Далинар улыбнулся и кивнул, благодаря Хатама за любезность.

— Орден Таленелата? — переспросил Онак. — Я всегда считал, что он для простонародья.

— Сказал натанец… — сердито заметил ревнитель.

— В моей семье все были набожными воринцами.

— Разумеется, — поддакнул ревнитель, — это ведь очень удобно, семейные воринские связи можно использовать, чтобы выгодно торговать с Алеткаром. Остается лишь гадать, сохраняется ли ваша набожность, когда вы покидаете наши земли.

— Я не собираюсь выносить такие оскорбления! — прорычал Онак.

Он повернулся и решительно двинулся прочь, вынудив Хатама вскинуть руку.

— Накали! — позвал великий князь и поспешно бросился вслед за гостем. — Прошу, не обращайте на него внимания!

— Невыносимый зануда… — негромко проговорил жрец и отпил из бокала — вино было оранжевым, разумеется, другого церковнику не полагалось.

Далинар хмуро посмотрел на него.

— Ты наглец, ревнитель, — резко бросил он. — Возможно, к тому же еще и глупец. Ты оскорбил человека, с которым Хатам собирается вести какие-то дела.

— Вообще-то, я принадлежу светлорду Хатаму, — ответил ревнитель. — Он сам попросил меня оскорбить гостя — светлорд Хатам пожелал, чтобы Онак счел себя опозоренным. Теперь, когда Хатам быстро согласится со всеми требованиями Онака, чужестранец предположит, что дело в этом происшествии, и не станет откладывать подписание договора, подозревая, что все идет слишком легко.

«А, ну да, — подумал Далинар, глядя вслед удаляющейся паре. — Они и на такое способны».

Что же он должен думать о вежливости Хатама, который позволил Далинару обосновать свою явную неприязнь к обсуждаемой войне? Неужели Хатам готовил Далинара для какой-нибудь скрытой манипуляции?

Ревнитель откашлялся:

— Буду признателен, светлорд, если сказанное останется между нами.

Далинар заметил, что Адолин вернулся на королевский остров в сопровождении шести офицеров в форме и при мечах.

— Зачем же ты мне все выложил? — Далинар вновь перевел взгляд на человека в белых одеждах.

— Хатам желает, чтобы партнер по переговорам знал о его доброжелательности, а я, светлорд, хочу, чтобы вы знали о нашей доброжелательности по отношению к вам.

Князь нахмурился. Ему нечасто приходилось иметь дело с ревнителями — его орден отличался простотой и прямолинейностью. Далинару хватало придворных интриг, он не горел желанием ввязываться в религиозные.

— Почему? Разве моя доброжелательность к вам имеет какое-то отношение?

Ревнитель улыбнулся:

— Мы еще это обсудим.

Он низко поклонился и ушел.

Далинар хотел его окликнуть, но тут прибыл Адолин, поглядывая в сторону великого князя Хатама.

— Что случилось?