Путь крови

Таких белых и ровных зубов Колдмуну видеть еще не приходилось. Сенатор щеголял искусственным загаром, пересаженными волосами и, как предположил Колдмун, подтяжкой лица. Сложен он был как футбольный линейный защитник, и дорогой костюм грозил вот-вот разойтись по швам. Вылитый красавчик-киногерой, лет под пятьдесят. Его внешность портила только паутинка сосудов на носу.

– Я пришел сюда на правах старшего сенатора, чтобы предложить помощь в раскрытии этого гнусного дела. Я всеми силами, на все сто процентов поддерживаю местные силы правопорядка, – заявил он, с улыбкой оглянувшись на камеру, а затем снова обратился к Делаплейн: – Как продвигается расследование, капитан?

– Мы как раз закончили совещание по новым данным в этом деле, – ответила она.

– А в нем есть новые данные?

– Мы работаем в нескольких направлениях, – спокойно объяснила Делаплейн.

– Рад это слышать, потому что меня оно, естественно, беспокоит, – сказал сенатор и добавил после паузы: – Как вам известно, завтра вечером я провожу митинг в Форсайт-парке.

– Мы прекрасно это знаем, сенатор, потому что обеспечиваем его безопасность.

– Вот-вот, это самое главное: безопасность. Я знаю, что вы днем и ночью работаете над этим делом, но теперь история стала известна всей стране, не в самом выгодном свете выставляя наш город и наш штат. Нам необходимо увидеть реальный прогресс в решении вопроса, причем до начала митинга. Я понятно выразился, леди и джентльмены?

Колдмун отметил, что рядовые сотрудники саваннской полиции не в восторге от вторжения сенатора на совещание. Зал наполнила холодная тишина.

– Я просто хотел сказать, что вы можете рассчитывать на мою поддержку, – продолжил сенатор, повысив голос. – Я заверю Вашингтон, что мы бросим все наши силы на раскрытие этих отвратительных убийств. Так что, капитан, если вам что-то понадобится, просто позвоните и дайте мне знать. Мы вам поможем, обещаю.

– Спасибо, сенатор.

– Вам спасибо. Леди и джентльмены из сил правопорядка, да благословит вас всех Бог!

Он коротко взмахнул рукой, и оператор перестал снимать. Улыбка сенатора мгновенно исчезла. Он повернулся и со всей своей свитой направился к двери. Но внезапно изменил маршрут, шагнув туда, где сидели Пендергаст и Колдмун.

– Джентльмены, могу я переговорить с вами на свежем воздухе?

Пендергаст без лишних слов поднялся, Колдмун последовал за ним. Они вышли из полицейского участка на припекаемую солнцем парковку. Черный внедорожник сенатора в нарушение всех правил стоял перед самым зданием вместе с другими служебными машинами.

Сенатор обернулся к Пендергасту:

– Значит, вы и есть те двое агентов, которых Пикетт назначил на это дело.

Он оглядел сначала одного, потом другого.

– Вы, должно быть, агент Пендергаст. – (Пендергаст наклонил голову.) – Мне сказали, что вы лучший. Что вы всегда раскрываете преступления. Что во всем Бюро нет более ловкого агента, который справился бы с таким сложным делом.

Пендергаст молчал с непроницаемым выражением лица.

– Откровенно говоря, все, что я до сих пор увидел, не более чем пшик. Ни арестов, ни версий, вообще ничего. Ах да, за исключением облавы в церкви, где престарелые свингеры купались в утиной крови. И что же я вижу сегодня в утренних новостях? Фотографии призраков, превратившие Саванну в посмешище для всей страны. «Саваннский вампир»… Господи ты боже мой! Могу я спросить, агент Пендергаст, чем вы с вашим напарником занимались последние десять дней или около того?

– Вы можете спросить, – ответил Пендергаст.

Дрейтон ждал продолжения, но Пендергаст, вероятно, не собирался ничего добавлять.

Сенатор шагнул ближе:

– Позвольте мне кое-что вам объяснить, Пендергаст. Вы слышали, что я говорил. Завтра состоится решающий для моего переизбрания митинг. Нельзя допустить, чтобы ему что-то помешало или сказалось на посещаемости. Я не могу отчитать вас и вашего напарника за то, что дело не продвинулось ни на шаг. По правде говоря, у вас слишком низкий уровень, до которого мне не опуститься. Но ваш босс Пикетт, заверивший меня, что вы справитесь с этим делом, певший вам дифирамбы и покрывавший вас… Его ведь выдвигали на должность старшего помощника директора. Заметьте, я использовал прошедшее время.

У Колдмуна вскипела кровь. Пикетт не очень-то ему нравился, но Колдмун был предан Бюро и почувствовал себя глубоко оскорбленным угрозами этого продажного политикана. А Пендергаст все молчал.

– Вы поняли меня, Пендергаст?

– Разумеется.

Это было уже слишком.

– Очень огорчительно слышать, сенатор, что ваша перевыборная кампания проходит не так гладко, – сказал Колдмун.

Маленькие, прищуренные, полные ярости глазки Дрейтона обратились на него.

– Ах ты, наглец! Может быть, я все-таки смогу что-нибудь сделать, чтобы раздавить такую букашку, как ты?

– Попробуйте, – ответил Колдмун.

Дрейтон ухмыльнулся, оскалив ровный ряд белоснежных зубов.

– Вы оба еще узнаете, что значит грубить действующему сенатору Соединенных Штатов, это я вам точно говорю.

– Если вы еще будете действующим после этих выборов, – напомнил Колдмун.